Геносказка
Шрифт:
Гензель весьма посредственно разбирался в лошадях, но перед покупкой сделал все то, что обыкновенно делают торгующие лошадьми рыночные барышники, — осмотрел все пять пар ног (хромой оказалась только одна), придирчиво заглянул в пасть и даже ощупал лошадиные рога. Не скакун из королевских конюшен, конечно, но хватит, чтобы тащить припасы, а большего и не требуется.
Припасов оказалось с избытком. Сушеное и вяленое мясо, запаянные контейнеры с белковыми смесями и микроэлементами, даже старые армейские консервы. Помимо того, пришлось запасти обеззараживающие
Траты оказались весомыми. Гензель рассчитывал, что в Лаленбурге они сумеют за зиму подправить свое финансовое положение, но вместо этого вышло наоборот — его кошель пустел с пугающей скоростью. Под конец там осталось несколько жалобно звякающих медяков.
Были и другие заботы. Старый походный шатер пришлось подклеить и местами заштопать, обувь — подбить новыми гвоздями, а порох хорошенько высушить. Зато совесть чиста, и можно не волноваться из-за мелочей. Все эти заботы Гензель взял на себя — Гретель в подобных вещах ничего не понимала, да и куда ей…
— Яблоки, — сердито бормотал он, увязывая все припасы в тюки и водружая их на узкую костистую спину Хромонемы. — Куда ни плюнь, кругом яблоки… Еще немного, и я их возненавижу.
Гретель рассеянно наблюдала за сборами. Свой контейнер с инструментами она упаковала первым делом. Вот для того геноведьмам и нужны старшие братья, подумал Гензель, затягивая на лошади старую потрепанную сбрую. Если бы Гретель потребовалось пуститься в долгий путь, она бы и не подумала озаботиться всем необходимым. Одеждой, провиантом и всем прочим, без чего дальний переход — самоубийство. Так бы и пошла вперед, прихватив лишь контейнер со своими образцами. У всех геноведьм — ветер в голове. Совершенно не приспособлены к обычным жизненным трудностям. И скорее всего, даже не подозревают об их наличии.
— Ты взял много всего, братец. — Кажется, Гретель все-таки соизволила заглянуть в реальный мир, и обнаруженное там весьма ее удивило. — Нас ожидает долгий путь?
— Как знать… — хмыкнул он, не прекращая погрузки. — Не исключено, что до зимы не вернемся. А зима в здешних краях — не самая приятная штука. Особенно в горах.
— В горах? — не поняла Гретель.
— Да. По правде сказать, я бы предпочел дождаться весны, но едва ли у нас в запасе есть столько времени. Кроме того, я вздохну свободно, когда мы наконец окажемся за городскими стенами. Ей-богу, от этого вездесущего запаха яблок у меня болит голова.
— Почему мы идем в горы?
— А отчего бы и нет? — не без злорадства ответил Гензель. — Сестрица, у нас с тобой наберется столько вопросов, что, получи мы за каждый из них по медяку, — уже могли бы обзавестись собственным королевством. Кто был тот тип, что вломился в нашу комнату ночью? В чем его интерес? Откуда он вообще узнал про принцессу? Какие у него планы на нее? Что случится, если Бланко отведает третье яблоко? Кто похитил ее из дворца? Но тебя почему-то интересует самый никчемный из них — почему горы?..
— Перестань, — сказала она, хмуря гладкий, не знающий морщин лоб. — Не искушай меня превратить своего брата в лягушку.
— Валяй, — хмыкнул Гензель. — Я слышал, зачарованных лягушек очень любят молодые девицы. Так и норовят поцеловать, чтобы снять проклятие.
— Как и прежде, ты слишком доверяешь старым сказкам. Единственный заколдованный геночарами принц, которого я знала, награждал поцеловавших его лишь кишечными болезнями. Что, впрочем, не уменьшало количества желающих…
— У меня тоже накопилось много вопросов, сестрица. Только ты не спешишь дать на них ответ.
— Про альвов?
— Про альвов. — Гензель взгромоздил очередной походный тюк на круп беспокойно перебирающей ногами лошади и принялся затягивать ремни. — А еще про принцессу, про цвергов, про короля… Но в первую очередь про альвов.
— Я отвечу на любые твои вопросы, — серьезно сказала она. — Но только когда мы окажемся за стенами города, идет?
— Боишься посторонних ушей? — не без иронии поинтересовался он.
Но Гретель осталась серьезной.
— Ты даже не представляешь, братец, в каких только местах не растут в наше время уши… Так отчего горы?
Гензель закончил с ремнями и принялся умело упаковывать мушкет. Хороший хозяин никогда не позволит мушкету болтаться на плече промозглой осенью. Гензель заботливо спрятал его в чехол, стянул завязки, еще раз убедился, что пороховница надежно защищена от влаги и набита битком, а мешочек с пулями имеет должный вес. К сожалению, сейчас этот вес успокаивал его меньше, чем обычно.
— Цверги водятся в горах, — скупо ответил он. — Поэтому мы идем в горы.
Его ответ не удовлетворил Гретель. Упаковывая мушкет, он даже спиной чувствовал ее взгляд, устремленный в точку между его лопатками. Внимательный, спокойный, не выражающий никакого интереса взгляд геноведьмы.
— Цверги? Ты собираешься охотиться на цвергов, братец?
— Я бы начал охотиться на горгулий, но, к сожалению, чертовски не люблю высоты, — буркнул он. — Должно быть, тоже акулье наследство…
Но сбить с толку геноведьму не так-то просто.
— Почему цверги?
— Потому что это единственная ниточка, которая ведет к принцессе.
— А как насчет кровожадных великанов?
— Ты слишком много времени проводишь с людьми, — проворчал Гензель, затягивая подпругу на Хроме. — Мне даже показалось, что я слышу сарказм.
— Цверги не могли похитить принцессу из ее покоев, — ровным тоном произнесла Гретель. — Цверги — примитивные плотоядные хищники, действующие сообразно своим собственным, и весьма условным, инстинктам. Довелись им встретить где-нибудь принцессу, они просто разорвали бы ее на части и утащили в свои норы. Проникнуть во дворец и похитить принцессу… Извини, братец, нет. Это им не по силам.
— Я слышал истории о весьма сообразительных цвергах, — не сдавался Гензель.
— А я слышала историю про излучающую тепло птицу, которая воровала у короля золотые яблоки, — с явственной насмешкой сказала Гретель. — Причем, если мне не изменяет память, именно от тебя.