Генри, ты - Охотник!
Шрифт:
Дверь не трясло, впрочем, просто ручка осторожно потекла вниз. Минотавр сердито рыкнул, и попытался удержать её, после чего та замерла. Реджина наклонила голову к плечу, в темноте наблюдая, как высоченный мужчина с головой быка держит дверную ручку, которую со стороны Архива кто-то пытался открыть. Василиска вздохнула, чувствуя возмущение от того факта, что в Архиве есть нечто, живёт что-то, о чём она не знает. Реджина мягко похлопала Минотавра по сгибу локтя, призывая его отойти в сторону, но тот проигнорировал молчаливую просьбу. Генри, забытый ими в этот момент, осторожно привалился к стене и задрав голову к верху -- скатился вниз, осел на пол, прижимая ноги к себе.
Реджина осторожно подняла руку и сняла свои очки, аккуратно сложила их, положила в карман длинной юбки.
– - Брысь, -- без интонаций повелела Смотрительница, кладя руку на ручку и распахивая дверь вперёд. С той стороны раздался возмущённый клёкот, существо в Архиве получило тяжёлой деревянной дверью по лбу. В архиве царила тьма, не было видно ни зги, существо закрыло глаза. Минотавр растерянно замер, не способный ни зажмуриться, ни отойти в сторону, ничего не было видно, и он не знал, пытаться ли схватить сумасшедшую маленькую женщину, или искать в темноте, где тот, кто вывел его или же просто искать самому выход и спасение. Он не шевельнулся, довольно быстро поняв, что спасения нет, и не будет и всё бесполезно. Перед ним, на уровне морды, горела бешенством пара сиреневых глаз. Между Минатавром и существом стояла тонкая женская фигурка и на фоне огромных фигур казалась ещё более маленькой. Её глаза в темноте светились холодным жёлтым. Реджина подняла глаза на существо, и в Архиве вновь загорелся свет, лампочки вспыхивали одна за другой и некоторые из них взрывались от напряжения. Минотавр замер, глядя на обращённое в камень существо, а Реджина развернулась к Генри, поманила его за собой и не обращая внимания на Минотавра -- прошла в Кабинет Под Башней.
С Минотавром она ещё поговорит, а с Блэком надо разбираться прямо сейчас.
Генри неловко поднимается, держась за стену, а Минотавр не может оторвать глаз от существа, от которого скрывался долгие годы жизни в Архиве. Он протянул вперёд руку и тронул морду существа, камень пошёл трещинами и рассыпался до песка. Лёгкий ветерок сразу же подхватил песчинки и потянул их по Архиву, где-то там, в глубине, существо ещё восстановится. Минотавр спешно захлопнул двери и повернул ручку, снял с своего пояса связку ключей и наощупь найдя нужный -- запер Архив на несколько оборотов, после чего посмотрел в сторону кабинете и, развернувшись, направился в залы книг, слыша за спиной тихое шипение из-за приоткрытой двери. Маленький мальчик, назвавшийся охотником, не столь дорог ему, чтобы вставать за него перед рассерженной василиской.
Реджина не выговаривала Генри за глупость, она прошла до своего места, осторожно уселась за стол и сидела, прикрыв глаза. Очки всё так же лежали в кармане юбки. Генри обессиленно рухнул на мягкий стул с витыми ножками стоящий тут для посетителей. Он упёрся ладонями в колени и смотрел в пол, ощущая тошноту и усталость, они навалились на него с огромной силой, не понятно, откуда взявшейся. Он чувствовал себя так, словно только что чудом выжил, но не мог понять почему, что именно было опасностью? Генри прикрыл глаза, не поднимая головы и не видел, как его рассматривает Реджина. Внимательные серые глаза смотрели с жалостью, Смотрительница вздохнула и, очухавшись, потянулась к карману, за очками.
– - Почто ты столь не спокойный?
– - грустно спросила Реджина, глядя поверх очков на Генри, тот вздрогнул и поднял на неё лицо, нахмурился, поджимая губы. Он бы возмутился в другое время, но происшествие с Архивом, пережитое за эту пару дней наваливаются на него огромным весом. Реджина видит, как горбится взятый ею под опеку мальчишка-охотник и думает о том, что они совсем-совсем не подходят друг другу. Она даёт ему время привыкнуть -- а он находит себе проблемы. Реджина чувствует на себе непомерный груз и, вздохнув, признаёт своё поражение:
– - Я найду для тебя другого наставника. Кого-то более подходящего для тебя.
Генри слабо кивает. Он разбит, а у женщины перед ним сил ещё меньше, чем у самого Блэка. Смотрительница раздавлена, она не справилась, хотя и должна была.
– - Можешь идти, -- наконец кивает женщина и Генри только бросает взгляд в её сторону, у него нет сил, чтобы подняться. Прикрыв глаза Реджина думает, что слишком многого хочет от неподготовленного человека, от того, кто всю жизнь считал себя человеком. Она вздыхает и опускает голову на сложенные на столе руки.
– - Всё будет нормально, -- еле слышно произносит женщина, её голос похож на змеиное шипение и, одновременно, на шорох сухих листьев, он не скрежещет, как обычно и действует немного успокаивающе, -- Ты привыкнешь к миру в Тайной Игре.
– - Я всё ещё ничего не понимаю. И вы не даёте мне узнать больше, -- находит в себе силы для обвинения Генри и чувствует себя глупо, хотя и сам не осознаёт -- почему.
Реджина на его слова могла бы качнуть головой, но у неё нет сил, их не хватает даже чтобы поднять голову, поэтому говорит она столешнице:
– - Просто, ты уже знаешь слишком много, -- она замолкает, задумавшись и спрашивает: -- тебе есть, что терять?
– - Терять?
– - Там, за границей города, есть ли кто-то, кто забудет тебя?
– - Генри чувствует возмущение от постановки вопроса, хочет фыркнуть или обидеться, вспыхивает, но Смотрительница не даёт ему времени отреагировать, продолжает говорить, поднимая голову, чтобы смотреть в лицо Блэку, -- Магия Убежища заставит забыть о тебе всех. Есть ли кто-то значимый, кого ты потеряешь? Наверняка, есть. Разве тебе не нужно время осознать свои потери?
Генри вспыхивает, чувствует вину, что с момента приезда он и не вспоминал о своей девушке.
Хлоя.
Она, правда, о нём забыла? Даже если и так -- сказал себе Генри -- я и сам хорош. Не вспомнил о ней, сестре я звонил, а про неё и не вспомнил. Блэк прикусил губу.
– - Видишь, -- толкует по-своему его реакцию Реджина, -- У тебя есть кто-то, кого ты потерял. Кто-то с кем ты уже не сможешь общаться, ведь расскажи ты им о Игре -- и они погибнут. И даже не вспомнят толком -- из-за чего.
Смотрительница вздыхает и не ждёт никакой вербальной реакции на свои слова, её голос снова звучит, как скрежет веток по стеклу, словно ей сто двадцать, а не только около двадцати. Генри судит сугубо по внешности и надеется, что Ламорте и вправду не слишком сильно за сто, к этому он будет не очень готов, хотя и думает, что характер у женщины именно такой, как бывает у вредных старух. Его собственная бабушка именно такая, Блэк не в состоянии ладить с ней и избегает примерно с собственного девятнадцатилетия. Даже не помнит, где та живёт и откуда всегда приезжала в гости, где-то в Уэльсе и всё.