Генрих VIII. Жизнь королевского двора
Шрифт:
Королева и придворные дамы ехали на верховых лошадях, в колесницах или в носилках. Колесницы – безрессорные повозки – походили на тележки с крытым верхом, ярко раскрашенным, и сиденьями, подвешенными на кожаных ремнях. В Англии такие экипажи, вероятно, появились в XIV веке, одно из самых ранних изображений этого транспортного средства можно видеть в Псалтири Латрелла66.
Что касается носилок, то их могли нести люди или везти лошади. Начиная с XII века ими пользовались аристократы, особенно дамы, для проезда по дорогам, где не мог проехать колесный транспорт. Крыши носилок обычно держались на дугах, ручки держали или крепили горизонтально; окна завешивали дорогими шторами или закрывали ставнями. Носилки часто использовали в церемониальных процессиях. В 1514 году у сестры Генриха Марии были «прекрасные носилки, обтянутые [внутри] золотой парчой с узором из лилий, их везли два крупных коня с седлами и упряжью, покрытые такой же тканью. Внутри носилок [лежали] четыре большие подушки в чехлах из золотой парчи, а снаружи они были отделаны алой английской тканью»67.
Из-за трудностей, связанных с проездом по дорогам, особенно в Лондоне, где улицы были узкими и тесными, король предпочитал путешествовать по Темзе, главной транспортной артерии столицы, рядом с которой располагались многие его дворцы. Генрих владел несколькими парадными лодками, за которыми следил хранитель королевских барок, имелась при дворе и особая служба Королевской барки, которой подчинялись королевские лодочники. Лодки Генриха были великолепными и богато украшенными: в 1530 году придворный художник Винченцо Вольпе получил 15 фунтов стерлингов (4500 на наши деньги) за роспись новой королевской лодки. Эти суда отличались большими размерами: лодка Екатерины Арагонской была двадцативесельной. Главная лодка Генриха называлась «Лев». В большинстве прибрежных дворцов для судов короля были устроены доки и лодочные сараи; Уайтхолльский док был сооружен в 1540 году68.
Генрих нередко устраивал увеселительные прогулки по реке, на которой обитали тысячи лебедей. Одна из них состоялась в 1539 году: король отправился в Уайтхолл
Представители знати, имевшие дома в городе, тоже содержали лодки и лодочников; другим приходилось нанимать лодки либо платить лондонским перевозчикам за переправу через реку, полную судов, или плавание вдоль нее69. Стоимость проезда начиналась с 1 пенса (1,25 фунта стерлингов), но поездка из Гринвича в Сити обходилась в 12 пенсов (15,2 фунта стерлингов)70.
Генрих не любил без крайней надобности нарушать привычный распорядок, а потому нередко переезжал в другой дом втайне и ненадолго, взяв с собой лишь нескольких приближенных и слуг. Эту небольшую свиту называли «верховым двором», в противоположность «постоянному двору»71. Так, например, в 1518 году Генрих частным образом встретился с кардиналом Уолси в Гринвиче. Секретарь короля Ричард Пейс сообщил кардиналу, что король «желает, чтобы ваша милость распорядились о заготовке провизии, дабы он мог поужинать с вами, так как отправится отсюда тайно, с малым числом своих людей, и с ним не будет никого, кто позаботился бы о снабжении его пищей»72.
Генрих VIII был человеком брезгливым и весьма привередливым в отношении чистоты. Он вел постоянную борьбу с грязью, пылью и запахами, неизбежными в тех случаях, когда множество людей сосредоточено в одном месте. Эразм был шокирован тем, насколько грязны английские дома. Есть и свидетельства того, что многие из приезжавших ко двору имели отвратительные привычки. Мужчины обычно мочились на стены и в очаги. Нередко издавались указы, в которых выражалось неодобрение по поводу грязной посуды, пивных кружек и объедков, валявшихся внутри дворцов и во дворах; посетителям королевских апартаментов постоянно приходилось напоминать, чтобы они «не вытирали руки об занавески и гобелены короля, отчего те могут пострадать» и не ставили грязные тарелки «на постель короля, дабы не испортить дорогие покрывала»73
Конец ознакомительного фрагмента.