Генрих

Владимир

– Мы как со службы пришли, на завод отправились. Работали и учились. Как институт закончили, стали инженерами на родном предприятии. – Глеб непринуждённо трепался, чтобы разогнать скуку. – Ну, а потом влезли в борьбу за справедливость и зацепили интересы людей, за которыми стояли другие люди, представлявшие интересы третьих. Еле ноги из страны унесли! Вот там была мафия и криминал, а эта ваша биржа – так, подростковая банда. Поработали мы по планете несколько лет, всяких дел переделали и наворотили, были большие доходы, а бывало и своё теряли. И всегда что-то мешало вернуться, как сглазил кто-то…

– Чёрный Дух, полагаю. – усмехнулся Байрон, он же Гёте.

– Гёте, ткач тенет словесных, у тебя звучные, поэтичные образы, генетику не обманешь, а! – Борис подмигнул Байрону.

– Не буду присваивать, это не моё – местные наёмники считают, что вас укусил кто-то.

– Вот оно как! Глеб, признавайся, какой чёрный тебя кусал? – русские засмеялись.

Рядом с заправкой, стоял сарай с надписью «auvtoserrvist». Русские отцепили сломанный джип возле сарая и пошли пить кофе, в забегаловке тут же.

– Ник, ты этим телохранителям-референтам скажи – пусть сами за ремонт договариваются. Если вы всё ещё планируете успеть. – Борис посмотрел на разбредшихся наёмников, потом на меня – Ну и дисциплина у тебя, командир.

Арабы сидели за столиком на улице, с ними сидел и парень. Они уже заказали чай и фрукты. Времени у нас было достаточно – чуть меньше суток, но русский прав – лучше не растрачивать его попусту. А представители шейха, похоже, не понимали, что в команде нет прислуги.

– Через полчаса мы уезжаем. – я говорил с арабами, и они кивали мне с нервным пренебрежением: «-Знаем, знаем». – Вы тоже можете с нами, если машину почините.

– Ты чего творишь?! – их старший вскочил с глазами, налитыми яростью. – Вы сговорились с русскими! Если мы не поедем – мальчик остаётся с нами!

– Если мальчика доставят отцу, а тебя рядом не будет – это намного лучше, если ты потеряешь ребёнка или он погибнет. – я говорил спокойно и даже долей доброжелательного веселья, перешедшего на меня с Бориса. – Сам посмотри вокруг – Судан кишит бандами и слухи здесь распространяются очень быстро: про ребёнка уже, наверняка, известно основным игрокам в мире криминала этой страны. Араб потаращился на меня своими вращающимися глазами ещё немного, и пошёл, сыпля проклятиями, к сараю, договариваться о ремонте машины.

Насколько я прав, не подозревал даже я сам. На заправку подъехали три пикапа, откуда высыпались щедрой горстью вооружённые люди в коричневых рубахах. У въезда на территорию заправки висело объявление, предписывающее не въезжать с огнестрельным оружием, что было весьма предусмотрительным, учитывая темперамент местных вооружённых людей. Приехавшие посовещались, сложили автоматы в кузов одной машины, оставленной с водителем за территорией заправки, и поехали заправлять другие две.

Глеб сидел на корточках перед старым, худым псом. Пёс часто дышал и смотрел русскому в глаза. Тот молча смотрел в ответ. Потом встал и пошёл внутрь кафешки. Через пять минут русский вынес кусок варёного мяса на картонке, бутылку воды и миску. Присев, он положил перед собакой мясо, поставил миску и налил воды. Пока струя воды, закручиваясь и искрясь, наполняла тарелку, пёс непонимающе смотрел то на еду, то на воду, то на Глеба. Потом понюхал мясо, лизнул его, закрыл глаза и задержал дыхание. Собака повернулась к миске и стала пить – сначала осторожно, а потом всё быстрее и жаднее. Русский снова открыл бутылку и долил в миску. Пёс, повернувшись к мясу, ещё раз понюхал и вгрызся в него.

Наёмники с приездом тех трёх пикапов, стали выглядеть экспрессивнее.

– Джанджавид! – с ненавистью произнёс М’рурк, наёмник из Дарфура. Джанджавидами в Судане раньше звали злых разбойников, сейчас это были проправительственные арабские банды. Они смотрели на Глеба и что-то резко обсуждали. Русский, как будто услышав их, поднялся обернулся и пристально посмотрел на незнакомцев. Затем нашёл взглядом Бориса и, клянусь, ни мускулом на лице не пошевелил – просто смотрел на него несколько секунд. Борис, почувствовав взгляд, повернулся, поглядел на Глеба и, кивнув, вразвалочку пошёл к микроавтобусу. Глеб же, пошёл к столу, где сидели телохранители с мальчиком и спокойно сказал: «– В минивэн. Спокойно, но немедленно.». Мы с Байроном тоже оценили изменившийся расклад. Бойцов Джанджавид было четырнадцать. Оружие у них, конечно, незатейливое – бессмертный АК, но у нас в няньках пацан и с транспортом у них – круче. Нет, катастрофой это не было – всё-таки наёмники, которых принимает биржа, даже местная, имеют подготовку получше, чем бандиты, пусть и поддерживаемые правительством. Но это был ещё один непредвиденный поворот, да и ребёнок, опять же.

Бандиты примолкли и смотрели на арабов с мальчиком, шедших к машине. Когда процессия скрылась в автомобиле, они загалдели, потише, но ожесточённее. Затем в каждую машину сели по двое и поехали на выезд, к третей. Они встали, перекрыв обе полосы – въезд и выезд.

Запрет на огнестрельное оружие в определённых местах, здесь строго соблюдался почти всеми группировками. Бывали, конечно, нарушения, но они жёстко пресекались. Мы, естественно, остались при оружии, убрав его с глаз. А вот Джанджавид на заправке были только с мачете. Поэтому, мы особо не нервничали. Хотя, учитывая «блокпост» из двух машин с оружием на выезде и вероятность подкрепления бандитам, расслабляться не стоило.

Глеб подошёл к машине и открыл дверцу. Борис завёл двигатель и повернулся ко мне:

– Разворачивайтесь, но дождитесь, пока мы машины раздвинем, а потом уж за нами, из всех сил!

Высокий, худой араб, судя по отношению остальных – главный, что-то прокаркал, глядя на Глеба. Увидев, что русский, не обращая внимания, садится в машину, араб оглянулся, заметил пса, который пил из миски, и подскочив, пнул его. Собака, молча пролетев пару метров, заскулила, безуспешно пытаясь встать. Дверь джипа открылась, и Глеб вышел и посмотрел на главаря Джанджавид. Араб, ухмыляясь, смотрел в глаза русского и что-то выкрикивал, гортанным голосом. Стоящие рядом бойцы хохотали. Главарь рыкнул, схватил стул и кинул в пса. Животное, слабо взвизгнув, закрыло голову лапами и тихо скулило. Глеб захлопнул переднюю дверцу автомобиля, открыл заднюю и полез в салон. Я подошёл к водительской стороне, Байрон был возле минивэна, в котором сидели все остальные. Подняв заднее сидение, русский достал полутораметровый чёрный тубус.

Конец ознакомительного фрагмента.