Геомаг
Шрифт:
Поставив големов рядом, я стал наблюдать за их реакцией друг на друга. Но никакой агрессии они не проявляли и тем более никакой драки не намечалось. Тогда я представил другое развитие событий. Видимо, големы заскучали и попытались поразвлечь себя. Если это действительно так, то в этом вообще-то есть часть и моей вины. Я, по сути, оставил маленьких детей одних, те и начали баловаться. Жаль, но такого я не предусмотрел, мой опыт в големостроение и воспитании не очень обширный. Обычно я занимался только одним големом сразу. Как, например, тем, которого совсем недавно разбил о камни
Для начала я восстановил утраченную руку земляного голема. Затем соскрёб всю грязь с земле-каменного, без магии она, разумеется, не могла сращиваться с Орешком. Пожалев о том, что не сделал этого раньше, я решил наделить их осязанием. Будь оно у големов раньше, Апельсин бы почувствовал боль и не стал разрушать свою руку. Также благодаря осязанию големы смогут намного лучше справляться со своей работой. Но важнее, что чувство боли будет предостерегать их от опасных забав и вообще позволит понять, чего делать не стоит.
Посмотрев на Апельсина, я жестом приказал ему подойти. После я схватил его за земляные плечи и снова направил в голема потоки магической энергии. В мыслях замелькали паттерны из разноцветных натянутых ниточек, которые скручивались в спирали, затем копировались и снова скручивались. Уж не знаю, правильные ли я представлял чудо-узоры, но именно такие структуры и позволяли наделять геосозданий осязанием.
И чем больше энергии вливалось, в голема, тем «чувствительнее» он становился. Я и сам испытывал повышенные осязательные способности. Казалось, мог почувствовать, как на мою кожу приземлялись пылинки. Магическая энергия, при таких структурах паттернов, щекотала меня изнутри. Сначала это чувство, можно сказать, было даже приятным. Но чем дольше в голема вливалась магия, тем больнее становилась щекотка.
Совсем скоро щекотка превратилась в боль и стала нестерпимой. А это верный знак того, что голем уже больше не способен впитывать магические потоки. Я выпустил его и приказал отойти:
— Давай-давай, отходи…
– У-у-у… к-к-е… – проворчал голем и отошёл в сторонку. Он не сводил с меня взгляда. Скорее всего, с интересом ждал, что будет происходить дальше.
– А ты иди сюда, – я жестом подозвал Орешка.
— Ы-и-к… ц-ц… – уркнул земле-каменный, с шипиком на голове и подошёл.
Надо бы их разговаривать научить. Но не сейчас. Я схватил второго голема за холодные каменные плечи.
Вытряхнул из головы все лишние мысли. Снова представил чудо-узоры, на этот раз они напоминали не нитки, а скорее какие-то длинные светло-серые водоросли. Те сжимались и путались в узлы, образуя плетённые шары, которые бились друг о друга, сплющивались и вытягивались в ленту… Магическая энергия начала материализовываться в моём мозге, бежать по рукам. Спустя пару минут они уже затекали. А Орешек испытывал всё больший спектр возможных ощущений. Как и я, чувствовавший, что тело голема совсем не однородное. Где-то тяжёлые и менее чувствительные «внешние кости» – камни, а где-то мягкая и гибкая плоть «земля». Вскоре и паттерны начали меняться, к зелёным лентам из сплющенных шаров присоединялись коричнево-жёлтые нити…
Голем ощущал всё больше и больше. Наконец-то боль
– - Ну теперь вы не поубиваетесь тут! – обрадовался уставший я и отпустил холодные каменные плечи.
По сгущавшейся темноте я понял, что уже наступила ночь. И спать мне, несмотря на дневной сон, хотелось страшно. А големы ещё не обучены, придётся отложить это дело на завтра. Тем более, они, получив осязания больше не смогут намеренно заниматься саморазрушением. Значит ночь, скорее всего, пройдёт вполне спокойно и големы ничего не начудят. Перед сном я решил их покормить.
Проверив несколько ловушек в особенно укромных местах, я нашёл трёх приличного размера крыс. Крысоловки, срабатывая, очень сильно хлопали железной скобой. У одной крысы оказался переломанный позвоночник, у двух других голова и шея. Я, не без брезгливости раскрывал ловушки, хватал грызунов за хвосты и вытаскивал. Взяв всех трёх плешивых и блохастых, я принёс их в комнату големостроения. Подошёл к големам и показал на себе, что нужно открыть рот. Они послушались и раскрыли широкие рты. Затем я передал им по одной крысе, они взял их и начали рассматривать. После ч указал рукой в их рот и на крысу, мол:
– Их нужно съесть. Ам-ням-ням…
Големы, хоть и не знали слов, но понимали меня на некоем интуитивном уровне. Они без труда догадались, что от них требуется. Оба закинули крыс в рты и начали их пережёвывать. У земле-каменного, конечно, получалось лучше. Его челюсть массивнее и крепче, зубы больше и острее.
Геосоздания хрустели костяшками, разрывали плоть и внутренности, но ели абсолютно спокойно, без отвращения. Из их ртов показывались крысиные кишки, капала кровь и вылетали клочки шкурок. Я отвернулся из-за не очень приятного зрелища. Когда они доели своих крыс, то я передал им третью и жестами показал, что её нужно разделить пополам.
Апельсин быстро выхватил крысу из мой руки и положил себе в рот. Не целиком, лишь на половину. Он начал её грызть, старался разделить пополам. Но что-то у него не особо получалось.
– Так, тебе я завтра сделаю новые зубы, – утешил его я и хихикнул.
Орешек видел, что у его товарища не особо получалось разорвать крысу на две части. Он схватил её за заднюю часть и вырвал из рта Апельсина. Сложил в свой рот и в несколько мощных сжиманий челюстью раскусил на две части. Одну оставил себе и начал пережёвывать, а вторую вернул земляному Апельсину.
– Вау-у-у, – я правда не ожидал, что пока глуповатые големы способны на такое.
Больше я не переживал, что они устроят драку или займутся саморазрушением. Ткнул пальцем на землю, и показал им, что на неё можно лечь или сесть. Големы поняли меня и распластались на куче, она стала их диваном и кроватью.
Ещё раз довольно взглянув на своих големов, я ушёл в другую комнату. Там я поправил солому, немного взрыхлили и завалился на неё. Мне дико хотелось спать, да и завтрашний день я ждал с нетерпением. Ведь, если всё удастся, то уже завтра големы будут полностью готовы заняться делом и отправиться со мной, к одному из лесных ручьёв. Шикарно…