Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы
Шрифт:
Состоявшийся июньский пленум ЦК резко обвинил группу МАЛЕНКОВА — МОЛОТОВА в антипартийных действиях.
Я не буду излагать постановление Пленума ЦК, оно общеизвестно. Но, надо сказать, что если на Президиуме ЦК шла речь только вокруг деятельности ХРУЩЕВА с тем, чтобы снять его с поста Первого Секретаря ЦК, то на Пленуме вопросы были значительно расширены и группе МАЛЕНКОВА — МОЛОТОВА были предъявлены тяжелые обвинения по ряду принципиальных вопросов, в том числе было предъявлено документальное обвинение МОЛОТОВУ, КАГАНОВИЧУ, ВОРОШИЛОВУ в истреблении,
Как же вела себя группа противников ХРУЩЕВА? С первых же часов заседания Пленума ЦК в антипартийной группе начался разброд и шатания.
ПЕРВУХИН, САБУРОВ и ШЕПИЛОВ начали каяться в своих заблуждениях и просили учесть их раскаяние. БУЛГАНИН растерялся, петляя как трусливый заяц, плел всякие невразумительные оправдания. Выглядел он крайне неавторитетно. МОЛОТОВ и МАЛЕНКОВ с начала и до конца держали себя твердо и отстаивали свои убеждения. КАГАНОВИЧ, как всегда, был очень многословен, но его многословие плохо воспринималось членами ЦК КПСС. ВОРОШИЛОВ вначале пытался солидаризироваться с МОЛОТОВЫМ, а затем растерялся, стал оправдываться тем, что он не понял истинных целей и намерений группы МАЛЕНКОВА — МОЛОТОВА. В этом сказался весь ВОРОШИЛОВ, каким он был при СТАЛИНЕ.
После Пленума ЦК был избран новый состав Президиума ЦК КПСС. Я был избран членом Президиума ЦК. Работа постепенно вошла в нормальную колею.
В сентябре месяце 1957 г. ХРУЩЕВ, МИКОЯН, БРЕЖНЕВ, КИРИЧЕНКО и я уехали отдыхать в Крым. Черноморская теплая погода благоприятствовала хорошему отдыху. Мы очень часто встречались у ХРУЩЕВА, приятно и полезно проводили время, часто обсуждали общеполитические вопросы и практические дела нашей Родины. Я готовился к поездке с визитом в Югославию и Албанию, куда был приглашен БРОЗ ТИТО и ЭНВЕР ХОДЖА. Время моего пребывания в Крыму подходило к концу, и тут произошли для меня неприятные обстоятельства. Прогуливаясь как-то с ХРУЩЕВЫМ и БРЕЖНЕВЫМ по территории дачи ХРУЩЕВА, между нами состоялся такой разговор:
БРЕЖНЕВ: «Никита Сергеевич, мне звонил из Будапешта КАДАР и просил оставить в Венгрии во главе советских войск генерала КАЗАКОВА, которого товарищ ЖУКОВ намерен перевести на Дальний Восток. К КАЗАКОВУ венгерские товарищи привыкли и я считаю, что надо считаться с мнением КАДАРА. Для Дальнего Востока маршал ЖУКОВ найдет другого командующего».
Я сказал: «В интересах обороны страны генерала КАЗАКОВА надо направить на должность командующего Дальневосточным округом, а для Венгрии мы найдем другого хорошего командующего».
БРЕЖНЕВ (нервно): «Надо же считаться с мнением товарища КАДАРА.»
Я ответил: «Надо считаться и с моим мнением. И Вы не горячитесь, я такой же член Президиума ЦК, как и Вы, товарищ БРЕЖНЕВ.» ХРУЩЕВ молчал, но я понял, что он недоволен моим резким ответом. Через пару минут БРЕЖНЕВ, взяв под руку ХРУЩЕВА, отошел с ним в сторону и стал что-то ему горячо доказывать. Я догадался, что между ними идет речь обо мне. После разговора с ХРУЩЕВЫМ, БРЕЖНЕВ ушел к себе
Вслед за этой первой размолвкой состоялась вторая, более значительная.
Через пару дней всех нас пригласил к себе на дачу т. КИРИЛЕНКО по случаю дня рождения его жены.
Во время ужина состоялись выступления, тосты и опять выступления. Во всех выступлениях преобладало всемерное восхваление ХРУЩЕВА. Все восхваления он принимал как должное и, будучи в ударе, прерывал выступавших и произносил внеочередные речи.
Мне это не понравилось и я, по простоте своей, сказал: «Никита Сергеевич, следующее слово в порядке заявки имеет Аверкий Борисович АРИСТОВ.» ХРУЩЕВ обиженно: «Ну, что ж, я могу совсем ничего не говорить, если Вам нежелательно меня слушать.»
После чего у ХРУЩЕВА испортилось настроение и он молчал. Я пытался отшутиться, но из этого ничего не получилось. Этим тут же воспользовались подхалимы и шептуны, и мы с ХРУЩЕВЫМ расстались в этот вечер весьма холодно.
Откровенно говоря, я потом ругал себя за свой язык, зная, что ХРУЩЕВ, будучи злопамятным, такие выпады против его персоны никому не прощает.
До отъезда из Крыма в Югославию мне не удалось встретиться с ХРУЩЕВЫМ. Переговорив в Крыму с ним по телефону, я вылетел в Москву, откуда собирался через пару дней вылететь в Белград.
Накануне вылета я позвонил в Крым, чтобы доложить о том, что завтра вылетаю в Югославию, но мне сказали, что ХРУЩЕВ с группой членов Президиума вылетели в Киев, где Главком сухопутных войск МАЛИНОВСКИЙ по моему заданию проводил сбор высшего командного состава сухопутных войск.
На этом сборе командующий Киевским округом ЧУЙКОВ В.И. демонстрировал преодоление танками водной преграды.
Вместе с ХРУЩЕВЫМ, как мне было доложено, на сбор в Киев прибыли БРЕЖНЕВ, КИРИЧЕНКО, КИРИЛЕНКО, АРИСТОВ и МУХИТДИНОВ.
Я позвонил по «ВЧ» в Киев. К телефону подошел В.И. ЧУЙКОВ. Доложив о ходе сбора, он мне сказал: «Вам бы надо самому быть на нашем сборе. Делато здесь у нас очень важные».
Я сказал ЧУЙКОВУ: «По решению руководства я завтра утром должен вылететь в Югославию, а у Вас, Василий Иванович, я надеюсь будет все хорошо». ЧУЙКОВ продолжал: «Так-то оно так, товарищ Маршал, но все же Вам лучше было бы быть здесь самому». Интуитивно я почувствовал, что ЧУЙКОВ неспроста так мне сказал. Я попросил к телефону ХРУЩЕВА.
С Н.С. ХРУЩЕВЫМ у меня состоялся хороший разговор. Я сказал ХРУЩЕВУ: «не следует ли мне дня на три отложить свою поездку в Югославию и прибыть в Киев на сбор, говорят, что там на сборе возникло много интересных вопросов».
ХРУЩЕВ: «Откладывать Вашу поездку в Югославию не следует. Я думаю, что мы здесь сообща как-либо справимся, а когда вернетесь из Югославии, я расскажу все, что было здесь интересного».
Успокоенный таким дружеским разговором, в утро следующего дня я с группой генералов и офицеров вылетел в Севастополь, откуда на крейсере «Кутузов»20 отбыл через Босфорский пролив в Югославию.