Геракл
Шрифт:
Потом, накинув быку на шею ременную узду, Геракл сел на него верхом и поплыл через море обратно в Аргос. Так же, верхом, пришел он к Эврисфею. Однако не решился царь оставить свирепое животное, сына самого Посейдона, в своем стойле. Приказал он отпустить быка на волю.
Очутившись на свободе, бык во весь дух понесся через полуостров Пелопоннес на север, своим ревом наводя ужас на местных жителей. Добежал он до Аттики, в окрестности Марафона, где был пойман и убит старым другом Геракла, великим героем Тесеем.
Глава 12. Встреча со старым другом
Недолго отдыхал Геракл в Аргосе. Как раз в это время в город прибыл путешественник из далеких стран. Его худое тело прикрывали
— Мой корабль — начал странник, — разбился о черные скалы, к которым нас направил неприветливый Борей, словно желая нам верной смерти. Судно разбилось в щепки, однако мне с командой удалось спастись. Мокрые и уставшие от схватки со стихией, мы выбрались на берег, где нас уже поджидали вооруженные воины. Когда мы спросили, где оказались, нам ответили, что мы во Фракии, а правит тут Диомед, царь бистонов. Они повели нас к бревенчатому зданию, окруженному высоким колючим забором. Услышав ржание, мы поняли, что это конюшни. Тогда нам казалось, что нас хотят сделать конюхами. Но как только ворота открылись, — тут голос рассказчика дрогнул, — кони, красивее которых я раньше не видал, с ржанием вырвались из стойл и с оскаленными пастями накинулись на моих спутников, в ярости начав пожирать их. Только мне одному и удалось спастись, но этот ужас я никогда не смогу позабыть.
Так коварный Эврисфей придумал новое задание Гераклу.
Отправился Геракл из Аргоса к берегам Фракии, чтобы привести Эврисфею плотоядных коней царя Диомеда. И по дороге решил он навестить своего друга Адмета, который правил в городе Феры, что в Фессалии.
Геракл знал что Адмет и его молодая жена Алкестида — самая счастливая пара на свете. Адмет был несметно богат, в его конюшнях стояли тысячи быков и лошадей, и стада эти ежегодно увеличивались. Его огромный дворец был украшен лучшей мебелью, золотыми блюдами и серебряными кубками. А роскошные одежды, расшитые золотыми нитями, носил не только Адмет, но и даже его слуги. Пылко любил Адмет свою молодую красавицу Алкестиду, и она отвечала ему взаимностью. В счастье жила молодая семья, и ни единая тучка не пробегала между супругами. Адмет выполнял все желания своей половинки, а Алкестида стремилась во всем угождать любимому. К тому же царская семья помогала всем, кто нуждался, независимо от положения человека. Поэтому жители города души не чаяли в своем великодушном правителе и его жене.
Вот так, мирно и счастливо жили супруги, пока царя Адмета не поразил тяжелый недуг. Никто не знал, чем заболел царь, а лучшие врачи, осмотрев его, только в недоумении разводили руками, понимая, что не способны помочь больному.
Долгие дни лежал Адмет в беспамятстве на своем высоком ложе. У него не было сил пошевелить ногой или рукой, и лишь изредка тишину нарушал его тихий шепот:
— Воды… Дайте мне воды…
Алкестида не покидала мужа ни днем, ни ночью. Она с огромным трудом сдерживала слезы, но ночами, при свете свечи, она словно в тумане, сквозь горькую пелену слез, всматривалась в любимое лицо своего Адмета, такое дорогое лицо, с которого болезнь забрала живые краски, теперь же лицо худое и желтушное.
По просьбе мужа она подносила ему воду в золотом кубке, но Адмет уже не мог пить, теряя сознание. Вода, орошая бороду царя, растекалась по подушкам. Руки Алкестиды дрожали от горя.
Все врачи Фессалии побывали в Ферах, но никто ничего не мог сказать. И только один древний старец сказал Алкестиде:
— Врачи не помогут, Алкестида! Бог смерти, неумолимый Танатос уже положил свою тяжелую ладонь на лоб твоего супруга. И никто из смертных не способен отвести эту руку. Помочь тебе может только могучий сын Зевса — Аполлон. Когда-то очень давно он обиделся на Зевса из-за смерти сына своего, искусного Асклепия. В ответ на это Аполлон уничтожил киклопов — кузнецов Зевса. В наказание же Громовержец отправил сына на один год на землю, служить рабом. И попал Аполлон в ваш дом, Алкестида. Не удивляйся, добрая царица! Целый год славный бог жил у вас в доме. Он подружился со всеми домочадцами, и особенно с тобой, Алкестида. Помнишь ли ты молодого слугу, Атимния, который еще недавно верно служил вам, а потом куда-то пропал?
Пораженная Алкестида молчала. Этого не могло быть — всемогущий бог под ее крышей!
Она поспешила в храм Аполлона. Там Алкестида упала на колени перед каменным изваянием лучезарного бога.
— О, могущественный Аполлон! — с мольбой в голосе воскликнула женщина. — Помоги мне! Мой любимый муж умирает, но без него и мне жизни не надо. Аполлон, возле ложа Адмета стоят его дети, его старые родители и близкие друзья, они рыдают и протягивают к тебе руки, моля о спасении Адмета. Помоги им! Отведи от мужа моего тяжелую руку страшного Танатоса!
Послышался шорох, легкий как дуновение ветра. Колыхнулся огонь в зажженном очаге, и статуя заговорила голосом человека:
— Я услышал твои мольбы, дорогая Алкестида! — обратился к ней бог. — Послушай меня внимательно! Когда я жил у вас в доме рабом, то подружился с тобой и лежит к тебе мое сердце. Узнал я, что мойры уже закончили свои заботы о нити жизни Адмета, и даже готовы перерезать ее. Но мне удалось получить у них поблажку. Я не могу отвести руку безжалостного Танатоса от лба мужа твоего. Это неумолимая рука, если уж она простерлась, то уже не откажется от жертвы. Единственный способ оставить в живых Адмета — найти того, кто согласиться умереть вместо него!
Мимо лба Алкестиды пронесся легкий ветерок — и снова наступила звенящая тишина. С затуманенными от горя глазами брела царица домой. Там она рассказала о предсказании Аполлона, а в глазах ее каждый мог прочесть: «Всем вам мой муж делал добро, и молодым, и старым. Неужели не найдется никого, кто спасет его?..».
Но все, кто находились в зале, или отворачивались от вопрошающего взгляда Алкестиды, либо опускали глаза. Никто не желал жертвовать своей жизнью.
— Неужели Адмет умрет? — воскликнула Алкестида. — Тисий, славный воин, неужели ты забыл, как мой муж спас твою жизнь, когда ты оказался в окружении врагов? Ты говорил ему тогда, что твоя жизнь принадлежит ему! Неужели сейчас и ты, Тисий, оставишь его?
Молчал Тисий. Он, простой смертный, страшился тяжелой руки Танатоса.
Тогда Алкестида обратилась к старым родителям Адмета:
— Ваша жизнь приближается к концу, — произнесла женщина. — А умирает ваш единственный сын. Пожалейте Адмета и его детей, спасите его жизнь!
Но и они опустили глаза.
— Хоть и старые мы, но не хотим расставаться с жизнью, — таков был их ответ.
Горькие слезы покатились по щекам молодой женщины. Голова ее упала на постель умирающего мужа. Когда она очнулась от забыться, в комнате уже никого не было. Все ушли прочь, избегая глядеть друг на друга.
Адмет прошептал:
— Воды… воды…
Выпрямилась Алкестида. Подав мужу кубок, она заговорила дрожащим голосом.
— Послушай меня, Адмет, — проговорила она. — Запомни мои слова. Никогда не забывай меня, свою жену Алкестиду, которая любила тебя больше всего на свете. Я ухожу и оставляю тебе наших детей, и пусть никогда не коснется их несчастье и беды. Ты слышишь меня, Адмет?
— Да… Я слышу… — прошептал больной, — Я… не хочу… чтобы ты… жертвовала жизнью…
— Нет у меня иного желания, как отдать тебе все самое лучшее и драгоценное, что у меня есть, — проговорила Алкестида. — Любимый! Пусть Танатос возьмет мою жизнь, но я останусь жить в твоем мужественном сердце. Только одного я не хочу: чтобы мачеха воспитывала моих детей, Адмет!