Герцог Борджиа н-ской губернии
Шрифт:
– Однозначно ответить она так и не смогла, но возможность этого допустила.
– А что говорят друзья Чечена?
– Все в один голос защищают его и обвиняют, соответственно, Сергееву. По словам Чалого – одного из его близких друзей…
– А имя у него есть? – Валандра поморщилась, ее начали раздражать все эти клички.
– В Курдюмском, как я понял, нет обыкновения называть людей по именам. У них у всех жуткие прозвища. Одного даже Аллигатором называют, это тоже один из приятелей Чечена. Да и что с них взять, если в этом селе даже улицы называют или Мышиновками, или Погановками.
Вершинина со вздохом качнула головой.
– Все-таки,
– Хорошо, я попытаюсь. Чалого зовут Сергеем Болдыревым.
– Да неужели? Бывают же такие совпадения!
Так звали водителя Вершининой.
– Так вот, этот друг Ахметова, – бедняга Алискер уже не знал, как его лучше назвать, – сказал, что Сергеева сама довела мужа до такой жизни. Она никогда не хранила ему верность, а уж когда он был в отсидке – гуляла направо и налево. К тому же донимала его упреками в том, что он не может содержать семью на должном уровне. А если учесть материальное положение большинства тамошних жителей, развал колхоза, безработицу и другие катаклизмы, то Ахметова можно понять. В этом селе невозможно заработать нормальные деньги честным путем, вот и пришлось ему идти на преступления.
– Удивительно, как это многие мужчины ловко ухитряются обвинять женщин во всех своих бедах, – заметила Валандра.
– Вы, конечно, правы Ахметов сам хорош, но и Света, по-моему, тоже была порядочной стервой. Вы знаете, Валентина Андреевна, я переговорил чуть ли не с десятком людей разного пола и возраста и ни один из них, включая ее родную мать, не сказал он ней ни единого доброго слова.
– Значит, они с Ахметовым стоили друг друга, – констатировала Вершинина.
Мамедов возражать не стал.
– Да, вот еще что! – воскликнул он. – Я хотел вам об этом сообщить с самого начала, но из головы вылетело…
– Да не томи ты, говори скорее!
– Там были следователи, которые ведут дело об убийстве.
– Наконец-то сподобились там появиться, – произнесла Валентина Андреевна, ощущая несказанное удовлетворение, как бывало с ней всякий раз, когда она оказывалась впереди официального следствия.
– Так что, теперь версия с Чеченом выходит на другой уровень.
– Замечательно, его, кстати, уже ищут.
– Правда? – глаза Мамедова заблестели восхищением. – Оперативно мы работаем.
Словно в ответ на его слова затрезвонил телефон.
– Ахметов объявлен в розыск, – сообщил Толкушкин.
– Прекрасно, жду тебя, – сказала Вершинина, – у нас в половине шестого планерка. Успеешь?
– Конечно, Валентина Андреевна, я мигом доеду.
Вечером, вернувшись домой, я первым делом скинула свои туфли на высоченных каблуках. Ноги гудели и напрочь отказывались служить мне. Все-таки тяжело носить такую обувь целый день, даже если ты почти все время сидишь на одном месте. В таких туфлях и сидеть-то тяжело. Потом я скинула свой суперстильный наряд и облачилась в домашнюю одежду. Сразу стало как-то уютно и хорошо.
Сегодняшний день был очень даже результативным. В отличие от вчерашнего. Интересно, каким будет завтрашний. Теперь, когда официальное расследование вышло на след Чечена… тьфу, черт! И я заразилась этими дурацкими прозвищами, Ахметова, то бишь, судьба Зубова может измениться в лучшую для него сторону.
Я решила лечь пораньше, чтобы как следует выспаться. Расследование, как подсказывало мне шестое чувство, скоро должно было подойти к тому моменту, когда времени на отдых останется не
«Почему он так долго не звонит?» – снова спросила я себя, чувствуя где-то в глубине неприятное посасывание под ложечкой. Потом мне пришло в голову, что, возможно, Виктор таким способом пытается усилить мою к нему привязанность – это было вполне в его стиле.
«Ну уж нет, – подумала я, – не дождется, чтобы я сама ему позвонила. Пусть лучше мне придется помучиться от воздержания лишних пару-тройку дней». Я была уверена, что дольше терзаться мне не придется – Виктор всегда отличался прямо-таки восточным темпераментом.
Наутро я проснулась не в самом лучшем расположении духа. Зря я перед сном думала о Викторе – это разбудило во мне эмоции, которым лучше было бы до поры, до времени оставаться в сонном состоянии.
Я вздохнула, с неохотой встала с кровати и отправилась в ванную – холодный душ мне сегодня был нужен, как никогда.
Придя на работу, я первым делом выяснила, что Владимира Зубова в связи с открывшимися новыми обстоятельствами его дела пока освобождают из следственного изолятора под подписку о невыезде. Об этом мне сообщил следователь, который вел его дело. Во время нашей встречи в СИЗО я попросила его держать меня в курсе хода расследования, и он выполнил свое общение.
Ровно в девять все мои сотрудники, как обычно, собрались у меня в кабинете на утреннюю планерку.
Прежде всего осведомилась о том, как прошло дежурство прошедшей ночью. Коля Антонов сообщил, что ночь прошла без происшествий.
– Был всего один вызов, в половине первого, но оказалось, ложная тревога. Хозяева пришли с какой-то пирушки и забыли отзвониться.
– Ясно, – сказала я.
Такие недоразумения у нас время от времени происходили: все-таки живые люди, а не роботы. Я приучила своих ребят относиться к этому как к неизбежному злу мелкого калибра, без которого не обходится наша работа.
– Сегодня утром Владимира Зубова освободили из следственного изолятора под подписку о невыезде.
– Что, уже ясно, что Ахметов убил Сергееву? – поинтересовался Мамедов.
– Нет, еще ничего не ясно. Но, поскольку круг подозреваемых расширился, следователь посчитал уместным освободить покуда Зубова. Я думаю, это нам на руку. Пока Зубов сидел в СИЗО, нам от него не было никакого толку. А теперь у нас появилась возможность понаблюдать за ним, посмотреть, как он будет себя вести, когда у него появится определенная свобода.