Герцог Борджиа н-ской губернии
Шрифт:
– Давай-ка чайку попьем, – произнесла она, разливая по чашкам кипяток.
– С удовольствием, – Мамедов пристроился у стола.
– Ну, выкладывай свои новости, – сказала Вершинина, когда они принялись за чай с бутербродами.
– Ситуация такова, – начал Мамедов, – Владимир Зубов на данный момент является основным подозреваемым, к тому же пока единственным. Его причастность к убийству практически доказана. Эксперты установили, что смерть девушки наступила в результате воздействия какого-то ядовитого вещества. На столике рядом с диваном стояла едва початая бутылка вина, в котором содержится вещество, которое,
– А что это за вещество?
– Пока еще точно не установлено. Эксперты предполагают, что это какой-либо психотропный препарат. На бутылке с жидкостью найдены отпечатки пальцев Владимира Зубова – это основная улика.
– А на бокале? – поинтересовалась Валандра.
– На бокале? – Мамедов озадаченно воззрился на нее, – а вот про бокал-то я ничего и не узнал, – протянул он, виновато глядя на начальницу.
– Очень плохо, – констатировала она, – ладно, давай, рассказывай дальше.
– В общем, следствие, я думаю, будет не долгим, – продолжал Мамедов, но его голос звучал уже не так уверено – он явно был сбит с толку вопросом Валандры.
– А что по этому поводу говорит сам подозреваемый? – задала она новый вопрос.
– Отпирается. Заявляет, что он ничего не знает. Что находился в момент убийства совсем в другом месте, правда, отказывается говорить, где именно. Уверяет, что не видел этой девушки уже больше месяца и ничего о ней слышал. Но следователь в его виновности не сомневается, он уверен, что скоро ему удастся выбить из Зубова правдивые показания.
– А как Володя объясняет присутствие в его квартире девушки, с которой он прервал всякие отношения?
– Никак. Он говорит, что понятия не имеет о том, как она там очутилась.
– Может, у нее оставались ключи?
– Зубов клянется и божится, что у нее не могло быть ключей – их отношения не были такими близкими.
– Но кто-то же назвал пароль?
– Зубов не может или не хочет ничего объяснять. Настаивает на том, что он ничего не знает, ничего не видел и дома не находился.
– Понятно, что еще?
– В сумочке девушки нашли пейджер, связались с «Тарасовской пейджинговой связью», выяснили, что ее услуги оплачивались медицинской клиникой, вот ее название и адрес, – Алискер протянул Вершининой листок.
– Это все? – спросила она.
– Нет, еще вот что, – Мамедов протянул Вершининой несколько фотографий, – вот эта девушка – выпросил на пару часов, – объяснил он.
Валандра внимательно вгляделась в изображение. С фотографической карточки на нее смотрела молодая, красивая брюнетка с длинными распущенными волосами. Одета очень ярко, даже, по мнению Вершининой, несколько вызывающе. Фотографии, сделанные криминалистами, запечатлели девушку, полулежащей на диване, ее ноги стояли на полу и одна рука неловко свесилась вниз. С первого взгляда на фотографию можно было определить, что снимали труп.
– Эффектная девушка, – заметила она.
– Это точно, – горячо подтвердил Алискер – неизменный любитель и тонкий знаток женской красоты.
– Но по-моему, слишком кричаще одета, – продолжала оценивать ее Валандра.
– Вы находите? – Мамедов
– Жалко, что вообще человека жизни лишили, и неважно, красавица это или невзрачная пожилая тетенька.
Мамедов с готовностью закивал головой, соглашаясь со словами Валандры. Он, как никто другой, знал о ее пристрастиях к нравоучительным сентенциям. Это была одна из немногих слабостей Вершининой, которой, впрочем, она предавалась нечасто, да и то лишь в кругу своих непосредственных подчиненных.
– Что о ней известно? – спросила она, возвращая фотографии.
– Светлана Сергеева, 1978 года рождения, родилась в Тарасовской области в селе Курдюмское – это в сорока километрах от нашего города. Живет в Тарасове уже несколько лет. Окончила медучилище, работала в частной медицинской клинике.
– Так, так! – Вершинина насторожилась, – а это никак не может быть связано с ее работой? Я имею ввиду доступ к психотропным препаратом, – пояснила она.
– Проверим, – ответил Мамедов.
– Съезди туда, проверь, что это за клиника, чем они там занимаются.
Алискер снова кивнул.
– Эта девушка, как я поняла, состояла раньше в близкой связи с Зубовым, не так ли?
– Вроде бы так. Он хотя и не отрицает, что между ними что-то было, но уверяет, что это были несерьезные отношения.
– Может быть, для него они и были несерьезными, а вот для девушки…
– Вы знаете, Валентина Андреевна, у меня тоже возникла такая мысль, – с жаром заговорил Алискер, – убивать так надоевшую пассию очень глупо и бессмысленно, а Владимир Зубов, как мне показалось, не похож на тупицу. Так вот, может, она совершила самоубийство в его квартире, чтобы отомстить за то, что он ее бросил. Отвергнутые женщины иногда бывают способны на такие шаги.
– Ну ты у нас, конечно, большой знаток женской психологии, – не удержалась Вершинина от иронического замечания.
– Да тут и знатоком быть не надо! Это сплошь и рядом случается! – горячо воскликнул Мамедов.
– Ладно, гадать не будем, лучше поговорим с самим Владимиром.
– А мне можно будет поехать с вами? – спросил Мамедов.
Валандра внимательно посмотрела на своего референта. Видно было, что он весьма заинтригован и ему не терпится проникнуть в тайну этой загадочной смерти. «Не будь она такой красавицей, Алискер бы вряд ли стал навязываться мне в попутчики», – отметила про себя Вершинина.
– Ну что ж, если тебе этого так хочется, то возьму тебя с собой, – разрешила она.
– А оттуда я сразу в клинику поеду, – сказал он, допивая чай.
– Кстати, нам, наверное, уже пора, – Вершинина посмотрела на часы, – уже начало второго.
Володя Зубов был очень поход на своего деда – тот же высокий лоб, тонкие губы, правильные черты лица. У Вершининой создалось впечатление, что родословная Зубовых вполне может восходить к какому-нибудь дворянскому роду. «фамилия вот только подкачала, может быть, это родство по материнской линии», – размышляла Валандра, наблюдая, как Володя входит кабинет в сопровождении конвоира и усаживается за стол с противоположной стороны. Мамедов, по своему обыкновению, притулился где-то в сторонке, приготовившись делать записи.