Герцог и служанка

Хеймор Дженнифер

Его инстинкты не знали таких сомнений. Интуиция буквально кричала ему, чтобы он женился на Кейт и выбросил Жоэль из головы. Он стоял посреди гардеробной, и у него мурашки бегали по коже от ощущения неправильности того, что он проснулся рядом с Жоэль. Как он может на ней жениться? Как он вообще может думать об этом, когда он хочет видеть в своей постели другую женщину?! И тем не менее как он может обречь родного сына или дочь на жизнь бастарда?

В дверь гардеробной постучали.

Гаррет снова провел рукой по волосам и резко ответил:

— Да?

— Гаррет, это я, — тихо отозвалась Жоэль. — К тебе стучат.

— Кто?

— Я не знаю.

Кто бы там ни стучал… Гаррет окинул Жоэль взглядом. Только сейчас он заметил, что рубашка на ней почти прозрачная и коричневые соски явственно выступают под светлой переливающейся тканью.

Черт, да она же пытается его соблазнить! Гаррет отвел глаза и вздохнул. Тут только до него дошло, что с момента ее приезда он ни разу не подумал о ней с вожделением, в то время как в Бельгии они сходили друг по другу с ума.

— Жоэль, ты выглядишь непристойно.

— Да, — шепотом согласилась она.

— Заходи в мою гардеробную и жди там, пока я не дам знать.

— Да, Гаррет, — ответила она.

— А потом отправляйся к себе и оденься.

Она кивнула и исчезла в гардеробной.

Гаррет набросил халат и подошел к двери:

— Кто здесь?

Это пришел лакей, принес свечу. За его спиной маячили два грязных с дороги человека.

— Простите за беспокойство, ваша светлость, — сказал лакей, — но дело срочное.

— Что стряслось?

Один из незнакомых мужчин выступил вперед:

— Мы из Грандфилдской каменоломни, ваша светлость.

— И?

— У нас случилось несчастье.

У Гаррета внутри все сжалось. Он столько времени ничего не замечал, кроме своих семейных проблем, что другие его обязательства буквально пошли побоку. Он доверял людям, которых нанял, чтобы разбираться с возможными трудностями, но он не следил за их работой, как следовало бы, и вот что-то пошло не так.

Гаррет покосился на дверь в гардеробной.

— Я оденусь и через пять минут присоединюсь к вам в холле. Объясните все по дороге. — Гаррет обратился к лакею: — Принесите этим людям выпить чего-нибудь горячего и велите седлать мою лошадь.

— Да, ваша светлость.

Избавившись от Жоэль, Гаррет торопливо оделся в костюм для верховой езды. Спустившись вниз, он обнаружил, что тетя уже встала. Он оставил Жоэль на ее попечении и попросил сразу же прислать ему весточку, если с ней или ребенком что-то случится. А потом он в сопровождении двоих новоприбывших галопом помчался к гранитным каменоломням к серверу от Мелтона.

— Матушка…

Кейт сжала руку Реджи. Их мать медленно поднялась из кресла у камина и повернулась к ним. В кухне все выглядело и пахло как обычно: над свежевычищенными полками витал резкий запах скипидара, в большом котле над огнем что-то побулькивало, плиточный пол сиял чистотой. Кейт испытала облегчение от того, что скорбь по Уилли не повлияла на повседневные дела матери. И все же Кейт была готова в любую секунду схватить Реджи и броситься наутек, если мать снова хватится за кочергу.

— Кэтрин?

Кухня осталась прежней, а вот мать изменилась разительно. За прошедшие недели она словно постарела на пятнадцать лет. Седых волос у нее изрядно прибавилось, глубокие морщины избороздили лоб, углы рта и глаз.

Кейт и Реджи стояли неподвижно и смотрели на мать. В конце концов, та заговорила:

— Думала, я вас больше не увижу.

— Ну… — Кейт попыталась улыбнуться, однако попытка вышла жалкая. — Мы вернулись.

Реджи аккуратно отнял у нее руку.

— Мама.

— Реджинальд, по-моему, ты вырос. — Мать зажала рот тыльной стороной ладони. — В этой одежде ты выглядишь как джентльмен.

Реджи подошел к ней, обнял за талию и прижался щекой к ее животу.

— Я по тебе соскучился.

Она неловко потрепала его по волосам, не сводя глаз с Кейт.

Кейт молчала и готовилась к тому, что мать выгонит ее вон.

— Я похоронила Уильяма, — прошептала мать, в конце концов.

Кейт опустила глаза и кивнула.

— Он теперь с Уорреном.

— Я ему это говорила перед… — Голос ее дрогнул.

— Кроме вас, у меня теперь не осталось детей.

Кейт не нашлась что ответить. Так они и стояли: Кейт — у двери, Реджи — обняв мать, мать — положив руку ему на голову. В конце концов, она перевела взгляд на очаг.

— Должно быть, я чувствовала, что вы приедете, и потушила баранину. Проголодались?

— Да, мам, — сдержанно ответила Кейт. — У нас за день крошки во рту не было. Умираем с голоду.

Дни тянулись медленно. Мать и Кейт жили, подчиняясь негласному договору: если никто не упоминает Уилли и обстоятельства его смерти, они могут вполне мирно сосуществовать друг с другом. Кейт подозревала, что мать осознала, что несправедливо набросилась на нее, когда ей рассказали про гибель Уилли, и в каком-то смысле хочет загладить свою вину, обращаясь с ней более любезно, чем прежде.

На следующее после приезда утро Кейт повязала старый фартук на уже поношенное зеленое платье и сунула в карман кошелек леди Бертрис с оставшимися монетами — на случай если найдет доказательства для Гаррета.