Герцог Клим
Шрифт:
– Сегодня вам не понадобится портал. На Голубую планету вас доставит флагман имперского флота фрегат «Сила Пяти».
«Странное наименование для корабля, – подумал Клим. – Впрочем, это не мое дело».
По рядам собравшихся на площади придворных прошелестел ропот. Снегов попытался определить, что явилось тому причиной. Вглядевшись в безоблачное легкого фиолетового оттенка небо, он увидел на нем черную точку. Точка стремительно росла в размерах, пока не превратилась в летающий корабль. Когда фрегат приблизился настолько, что стало возможно рассмотреть его во всех деталях, Снегов невольно залюбовался судном. Это был самый большой и самый красивый корабль из тех, которые довелось повидать Снегову за время его восхождения по «Тропе испытаний». Яхта принца Алия была не в счет, поскольку вряд ли будет правильным делать сравнение между миниатюрой и большим полотном. Тем временем фрегат завис над площадью со спущенными парусами, а затем плавно опустился на брусчатку. С корабля спустили парадный трап. Зазвучали Фанфары. Король Фиолет Пятый сердечно простился с Лордом-носителем. Снегов и Зорий преодолели расстояние, отделавшее их от корабля, и поднялись на борт. Прозвучала команда
– Ваша светлость, экипаж фрегата «Сила Пяти», по случаю вашего прибытия на борт, построен, командир корабля капитан-командор Тринц!
Не зная обычаев имперского флота, Снегов не стал мудрить. Он просто «отдал честь» так, как это было принято в Звездном флоте, и скомандовал:
– Вольно!
По окончании церемонии встречи, гостей пригласили на командирский мостик. Как только они заняли отведенные им места фрегат начал плавно подниматься в воздух. На земле раздались приветственные крики, а потом прозвучал салют, сопровождаемый красочным фейерверком. Поднявшись на достаточную высоту, фрегат поставил паруса и начал стремительно удаляться от поверхности планеты. Вскоре королевский дворец, над которым все еще вспыхивали огни фейерверка, превратился в свою миниатюрную копию, а затем и вовсе исчез из виду. Фрегат вышел за пределы атмосферы. Окруженная фиолетовым ореолом планета стала медленно удаляться. В этот момент Снегов вдруг почему-то вспомнил принцессу Тайну. Не ту гордую, надменную красавицу, которая чуть было, не выиграла у него поединок, а горько рыдающую на каменном полу девчонку. И ему стало жаль принцессу…
Фрегат развернулся носом в сторону Голубой звезды и, разрезая форштевнем пространство, помчался к намеченной цели.
«Финита ля комедия».
Это было очень странная планета. Ни океанов, ни морей: одна лишь сплошная суша. Нет, воды на ней было много – даже очень много. Но о ней мы поговорим чуть позже. Сначала горы. Два огромных горных массива как шлемы былинных богатырей были нахлобучены на оба полюса планеты. Это были царства заоблачных вершин и вечных снегов. И холода. Жуткого холода. Полюса были соединены между собой двумя горными хребтами, проходящими по двум противоположным друг другу меридианам. Хребты не подпирали своими вершинами небо, как это делали горные массивы, но и тут встречались белые ледяные шапки. Везде – кроме экватора. Весь экваториальный пояс занимали пустыни. В районе хребтов – горные, в остальных местах – равнинные. Здесь было жарко. Очень жарко. Ввиду тяжелых климатических условий горы и пустыни были заселены мало. Основное народонаселение было сосредоточено в районе голубых лент (определение Снегова). Лентами Клим нарек четыре полноводные реки, которые текли от полюсов к экватору. Реки проходили по меридианам, равноотстоящим от горных хребтов. Образовывались реки у подножия горных массивов в результате слияния многочисленных рек речушек и ручейков, берущих свое начало от высокогорных ледников. По пути к пустыне реки источались оттоками, которые уносили часть воды в многочисленные озера – реже, болота. Перед самой пустыней заметно «похудевшие» реки распадались на десятки рукавов, которые, в конце концов, пропадали в песках. Горные хребты тоже рождали реки, но воды в них едва хватало на то чтобы оросить собственные предгорья. Все эти подробности Снегов узнал из личного опыта. По прибытии на Голубую планету Климу был предоставлен трехдневный отдых перед решающим поединком. Чтобы провести эти дни с пользой ему предложили совершить экскурсию по-над планетой на воздушной королевской яхте. Снегов, который уже слегка подустал от бесконечных приключений, с радостью принял это предложение. За три экскурсионных дня яхта успела облететь значительную территорию. Помимо знакомства с местными достопримечательностями, Снегов по два раза в день упражнялся в фехтовании, выбрав в качестве спарринг-партнера Зория. В тот день, когда напарники довольные и посвежевшие, вернулись в королевский дворец, Снегову были объявлены условия его завтрашнего поединка с графом Властмилом. Поединок должен был состояться в фехтовальном зале через час после завтрака. Никаких свидетелей. Оружие – только шпаги. Никакой защитной одежды. Бой до полной победы. Когда Снегов попросил разъяснить, что означают слова «до полной победы» ему ответили, что бой не будет остановлен до тех пор, пока один из противников не выпустит из рук шпагу. «Но ведь шпагу можно выпустить и в том случае если ее выбьют из руки, и в том случае если не будь сил ее удерживать», – сказал Снегов. На что ему ответили: это не имеет значения. После такого разъяснения Снегов за ужином мрачно пошутил:
– Похоже, что все заверения о моей безопасности всего лишь блеф. До сих пор меня берегли лишь для того, чтобы завтра граф Властимл проткнул меня клинком своей шпаги.
Заметив тень тревоги на лице Зория, он поспешил добавить:
– Впрочем, в этом бою шансы у нас равны.
За завтраком Снегов был чем-то сильно озабочен и оттого рассеян. Он невпопад отвечал на вопросы Зория, чем привел оруженосца в сильное волнение. Зорий даже раньше времени покинул стол. Клим грустно посмотрел ему в спину. «Добрый друг, он так за меня переживает. Впрочем, у него есть для этого причина. Мне действительно претит то, что бой должен длиться чуть ли не до смерти одного из соперников. Роль мясника не для меня». Эта мысль не покидала его все то время, пока он шел в сопровождении свиты в сторону фехтовального зала. В начале коридора, который заканчивался дверью в зал, свита оставила Снегова. Клим огляделся по сторонам: не видно ли где-нибудь Зория? Так и не найдя глазами оруженосца печально вздохнул. «Видно парень так переживает что даже не нашел в себе сил проводить меня на поединок». Снегов со шпагой в руке в одиночестве прошел по коридору открыл дверь и вошел
– Он ворвался в зал с обнаженной шпагой в руке и сразу напал на меня. Я вынужден был защищаться. Я пробовал уговорить его прекратить атаку, но он не слушал. Я не хотел его убивать, но он наседал очень яростно. И вот…
Граф Властмил замолчал. Снегов не сказал ни слова. Внешне он был очень спокоен. Кипело только его нутро. Клим не был ни зол, ни взбешен. Он был полон ледяной ненависти. Ненависти к Зорию: зачем он полез в эту драку? Ненависти к себе: почему он так увлекся собственными переживаниями и не оценил переживаний друга? И, наконец, он в эту минуту впервые за все время люто возненавидел Властмила: ведь именно из-за его прихоти или, вернее, похоти погиб Зорий. «Вы ждете смертельного поединка? Вы его получите! Вот только…». Снегов положил свою шпагу рядом со шпагой Зория. Поднял тело друга и на руках отнес его к стене. Положил на пол со всей осторожностью, словно боялся причинить мертвому телу боль. Прикрыл веки друга. «Все. Теперь Властмил!». Снегов вернулся на середину зала и поднял с пола обе шпаги. Он посмотрел прямо в глаза Властмила и с мрачным удовлетворением увидел в них тревогу. «Опасаешься, что я буду драться двумя клинками? Правильно опасаешься. Запустив «веер» я бы тебя быстро доканал. Жаль правила поединка этого не позволяют». Снегов отбросил свою шпагу назад к двери, оставив в руке шпагу Зория. «Я сделаю это твоим оружием, друг!». А затем он бросился в атаку. Теперь он уже не считал для себя зазорным быть «мясником». Поэтому он с непонятным для «прежнего» Снегова удовольствием наблюдал за тем, как краснеет от крови белая рубаха, надетая на тело Властмила. При этом он совсем не обращал внимания на то, что его собственная рубаха тоже пропиталась кровью. Такая сумасшедшая рубка не могла продолжаться долго. Неожиданно для себя Клим почувствовал укол в сердце. Он прекратил бой, недоуменно опустил голову, глядя, как из его груди выходит клинок. Сознание зафиксировало как «беситься» Обруч на его голове, но это уже не имело значения. Снегов поднял голову. Его останавливающийся взгляд зафиксировал графа Властима, который салютовал ему окровавленной шпагой. Клинок Зория выпал из его руки. Он уже не почувствовал как падает на пол. Волна забвения накрыла его раньше.
Ночь в раю.
Сознание вернулось к нему сразу и полностью. Однако глаз Снегов открывать не спешил. Сначала надо было разобраться в своих ощущениях. Как он себя чувствует? Отлично! Ничего не болит, ничего не беспокоит… Что он видит? Ничего он не видит – глаза у него закрыты. Ладно… Тогда что он слышит? Пенье птиц, журчание ручья, шелест листвы… Что он осязает? Что-то мягкое шелковистое под спиной. Прикосновение ветерка к лицу… Что он обоняет? Целый букет лесных ароматов… Что он помнит? Укол в сердце. Шпагу в руке графа Властмила обагренную кровью – его, Снегова, кровью… И что из этого следует – то, что он в раю? Ерунда какая-то… Снегов положил ладонь на грудь. «Ишь ты, бьется». Сердце у него бьется! Значит, он жив? А укол в сердце? А кровь на шпаге Властмила? Стоп. Это что же, снова да ладом? Нет, так не пойдет. Пора открывать глаза… «Ну, открыл, и чего добился? Солнышко светит, птички поют, лежу на траве, рядом ручей, над головой ветви дерева». Выходит все-таки это рай? «Тьфу ты, далось оно тебе это слово «рай». Сердце бьется – значит жив. С остальным – разберемся!».
Клим решительно поднялся с травы. «Опять сплошная пастораль. Где-то я уже что-то подробное недавно видел. Где – не помню. Хватит гадать. Вон внизу домик. Пойду, пообщаюсь с хозяевами». Снегов спустился с невысокого холма и направился к аккуратному домику. А вот и хозяева, точнее хозяйка. На крыльцо дома вышла молодая красивая женщина в простом крестьянском платье. «И давно ты последний раз видел крестьянку?» – съехидничал внутренний голос. – «Заткнись, когда надо тогда и видел». Женщина улыбнулась Климу и произнесла совершенно очаровательным голосом:
– Как себя чувствует Лорд-носитель?
– Вы меня знаете? – удивился Клим и тут же поправился: – Простите, чувствую я себя прекрасно.
Женщина вновь улыбнулась: просто естественно и очень мило.
– Рада это слышать. И конечно я вас знаю. Меня зовут Зоря, принцесса Зоря.
– Вы принцесса? – вновь удивился Клим, и вновь ему пришлось извиняться: – Простите меня опять, просто я не ожидал увидеть принцессу в таком наряде.
– Я в нем так плохо выгляжу? – делано испугалась принцесса.
– Что вы, – поспешил успокоить ее Клим, – Выглядите вы великолепно и в этом наряде и, наверное, без него.
Сообразив, что сказал двусмысленность, Клим поспешил поправиться:
– Я имел в виду: в другом наряде.
– Да поняла я, что вы имели в виду, – рассмеялась Зоря. – Что-то вы, милорд после того как вас ранил Властмил стали заговариваться.
– Так он меня не убил, а только ранил? – вновь поторопился с вопросом Клим. Сразу понял, что опять сказал что-то не то и замолк.
Зоря сочувственно вздохнула.
– Давайте присядем на скамейку, и я вам все расскажу.
Они присели на веселенькую скамейку, которая стояла возле крыльца и Зоря начала посвящать Клима в те события, о которых он не знал:
– Когда Властмил и Зорий принесли вас сюда…
– Зорий?! – воскликнул пораженный Клим. – Но ведь он… – Снегов замолк на полуслове.
Однако Зоря прекрасно поняла, что он хотел сказать.
– Нет, он не убит и даже не ранен. Все это было сделано для того чтобы вы дрались по-настоящему.