Герцогиня ищет работу
Шрифт:
Папа никогда еще не был так строг. Боюсь, я сильно ранила его своим побегом. Папа всегда считал, что бежать без оглядки можно только от врага, только от того, кто желает твоей смерти. Как он бежал от опекуна. Папуля, я не хотела!
Я протянула руки, будто могла обнять призрачную фигуру, но они повисли в воздухе: невозможно обнять иллюзию.
– Папа!
Иллюзия замерцала, распадаясь, но потом вновь обрела четкие контуры. Будто папа хотел завершить разговор и передумал. Голос все еще звучал жестко, однако я видела: папа изо всех сил держит себя в руках. Он-то всегда думает, что это незаметно. Что
– Розали. Если что-то не заладится, при малейшей опасности, зови меня. Поняла? Зови, и я немедленно приеду!
Песчинки разлетелись по полу. Я бухнулась рядом, сгребала, собирала их в ладони, но чтобы восстановить иллюзию, надо найти все до единой. Это невозможно. Только тогда я разревелась.
– Папа, ты прав, – прошептала я вслух, хоть и знала, что он не услышит. – Я несу ответственность за свои поступки. Простите меня… Но я не вернусь.
Пятый день лиственя
Вчера ничего не писала, приходила в себя. К счастью, грустить было особенно некогда: факультет целительства проводил свое испытание. Не могу сказать, что справилась на отлично…
Утром к нам подселили новенькую девочку. Поздновато для претендентов, хотя у Норри, говорят, есть смягчающие обстоятельства. Не знаю какие, но декан факультета боевой магии в качестве исключения устроит экзамен специально для нее.
Норри гоблинка, характер у нее не сахар. Проснулась я оттого, что мне на живот плюхнулся мой же грязный ботинок. Оказывается, он стоял у Норри на пути, когда она пробиралась к соседней кровати, чтобы водрузить на нее свой баул. Из толстой матерчатой сумки, такой древней, что она вся была украшена заплатками, выпирали палка колбасы и пучок зеленого лука.
Да, забыла написать: Вики перебралась поближе к Лизе, с которой успела подружиться. Мы почти не общаемся сейчас. Но вот теперь у меня новая соседка. Повезло так повезло!
– Что уставилась? – спросила Норри и воинственно выпятила нижнюю челюсть.
Как-то не клеится у меня с гоблинами.
– Ничего!
– Ну и все!
И что тут скажешь? Норри забралась с ногами на кровать, вытащила припасы и хорошенько перекусила еще до завтрака. Надо отдать ей должное, в одной руке она держала палку колбасы, зато в другой – учебник по введению в магию. За спиной гоблинки Вики и ее новые подружки переглядывались и кривили носы, заметив пятна, которые оставляли на странице жирные пальцы Норри.
Да, новенькая не слишком беспокоилась о манерах, но вы-то кто такие, чтобы осуждать? Мне захотелось поддержать девушку, сказать что-то приятное. Я села напротив, заглянула в раздел, который она сейчас изучала: «Концентрация силы».
– Привет, меня зовут Рози.
– Норри, – буркнула та в ответ.
Так я и узнала ее имя.
– Ты уже думала над специализацией? На какой факультет хочешь поступить?
Норри исподлобья посмотрела на меня маленькими близко посаженными глазками.
– Хочу поступить! – отрезала она. – Для начала!
Снова я чуть все не испортила. Беда в том, что у расы гоблинов очень слабый магический потенциал, из них получаются, прямо скажем, средненькие маги. В основном гоблины идут в артефакторы, теория и исследования тоже даются им с трудом.
– Все получи…
– Ой, иди уже! – оборвала меня Норри на полуслове и скривилась так, будто хлебнула кислого молока.
Куда же мне уйти со своей кровати? Я распрямилась, красная как рак, и старательно делала вид, что смотрю в окно: как там нынче погода? Девчонки хихикали и перешептывались, поглядывая в нашу сторону. К счастью, скоро нас пригласили на завтрак, а сразу после него куратор повел группу в павильон факультета целителей.
Я научилась различать учебные павильоны по цветам. Цвет факультета целительства и зельеварения – зеленый. Ярко-зеленый, будто весенняя трава, цвет жизни. Студенты других факультетов в шутку прозвали целителей «зелеными человечками» из-за их мантий. И говорили так: если увидел «зеленого человечка» – дело труба: либо ты пьян, либо собираешься на тот свет. Шутники, угу.
Изнутри павильон разительно отличался от павильона боевиков. Вместо обожженных стен – керамическая плитка, вместо кирпичной крошки – выскобленный добела деревянный настил. Вдоль стен металлические столы и шкафчики с препаратами для изготовления зелий. Пахло здесь специфически – травами, пряностями и чем-то резким, незнакомым.
Испытания были сходны в одном: присутствовал декан, два преподавателя и несколько студентов-помощников. И студенты, вот ужас, держали в руках тонкие ножи. Их, кажется, называют ланцетами. Лезвия посверкивали в сиянии ярких светильников и совершенно точно были очень острыми.
У меня засосало под ложечкой. И не только у меня: многие претенденты побледнели, Вики облокотилась на ближайший столик и принялась усердно обмахиваться носовым платком. Краем глаза я заметила Рона-на-голове-корона. Он стоял, скрестив на груди руки, спокойный как змей. Впрочем, о чем это я, он и есть змей. Летучий.
– Меня зовут мэтр Орто, я декан факультета целительства и зельеварения, – представился широкоплечий высокий мужчина.
Выглядел он так, будто голыми руками любого согнет в бараний рог, и если бы не зеленая мантия, я бы ни за что не поверила, что передо мной целитель, тем более – декан.
– Возможно, с некоторыми из вас мы еще встретимся позже, на церемонии посвящения в студенты самого нужного и мирного факультета академии. – Мэтр Орто улыбнулся, и стало понятно, что он действительно любит свою работу и гордится ею. – А сегодня я рад приветствовать вас на испытании. Вижу, многие испугались вида медицинских инструментов. У кого-нибудь есть предположения, чем мы сегодня займемся?
– Будем вскрывать… покойников? – слабым голосом поинтересовалась Вики и икнула.
Декан весело рассмеялся, следом за ним помощники. Бессердечные «зеленые человечки» от души потешались над перепуганными претендентами, и я могла их понять. Целителям приходилось иметь дело с настоящими ранами, жуткими болезнями: преподаватели факультета помогали в больницах города. А мы, новички, тряслись от одного намека на кровь.
Хотя почему «мы»? Я вовсе не тряслась. Волновалась, конечно, но это было обычное волнение перед испытанием. Не бледнела, не падала в обморок. Оглядывалась и не понимала, почему всех так развезло.