Герцогиня оттон Грэйд
Шрифт:
Однако следующие слова матушки Иоланты не оставили от моих надежд и следа.
— Его высочество крайне беспокоился о тебе, Ари. Организовал миссию по спасению и прибыл в крепость Гнездо Орла лишь на несколько дней позже. Увы, к этому моменту ты находилась в лапах врага в центре его мерзкой армады.
Опустив голову, я в отчаянии посмотрела на надгробный камень могилы Бусика, пытаясь сдержать слезы. Именно в этот миг я поняла, что матушка не отказалась от того будущего, что ранее мне уготовила. Они ни на йоту не изменили планы. Более того — если я заключу брак с его высочеством, дети Дэсмонда от других браков в Элетаре будут считаться
— Матушка Иоланта, — мой голос дрогнул, и говорила я, продолжая вырывать стебельки сорняков из земли, — двоемужество грех, на который я никогда не соглашусь.
Настоятельница улыбнулась. В этой улыбке было и нескрываемое снисхождение ко мне, убогой, и слегка прикрытое превосходство, и уверенность в том, против чего лично я буду сражаться до последнего.
— Все в руках Пресвятого, Ари, — произнесла матушка Иоланта, — все в руках Пресвятого…
И поднялась со скамьи, приветствуя гостя, чьи шаги я уже слышала. И воспитание не позволило и далее игнорировать особу королевской крови. Стянув испачканные землей перчатки, я поднялась, развернулась и склонилась в реверансе.
— Матушка Иоланта, моя дорогая леди Уоторби, — поприветствовал нас его высочество ненаследный принц Генрих, — искренне рад видеть вас в добром здравии и полной безопасности.
— О, мы также бесконечно рады видеть вас, ваше высочество, — ответила настоятельница.
И повисла пауза, требующая реплики непосредственно от меня.
Выпрямившись, взглянула на его высочество. Принц стоял в нескольких шагах от меня, облаченный в светлый костюм из сукна высочайшего качества. Вся его поза выражала уверенность, лицо хранило невозмутимое выражение, голубые глаза смотрели прямо и с нескрываемым ожиданием, светлые волосы были собраны в хвост, и лишь одну прядь, что словно пересекала правую часть лица Генриха, трепал ветер. В целом его высочество производил впечатление уверенного в себе, сильного, смелого, положительного и мужественного молодого человека. Невольно сравнив его с наследным принцем Теодором, я не могла не признать, что внешне Генрих на роль главы государства подходил гораздо лучше, и уверена — монеты с его изображением люди охотнее бы рассматривали, не пугаясь жестокого выражения лица истинного наследника.
— Доброго дня, ваше высочество, — произнесла я, понимая, что пауза затягивается.
И ни слова о моих эмоциях по поводу встречи. Глаза Генриха чуть заметно сузились, матушка Иоланта гневно взглянула на меня, а после, явно откровенно мстя за непокорность, сообщила:
— Мне безумно жаль, дети мои, однако я вынуждена вас покинуть — дела. Леди Уоторби, надеюсь, вы проявите должное воспитание и не оставите нашего гостя в одиночестве.
Оставить меня наедине с мужчиной?! От обоснованного возмущения щеки опалило огнем, но мой гнев матушка проигнорировала совершенно. И протянув руку для поцелуя принцу, не оборачиваясь, нас покинула.
С бессильным гневом я была вынуждена наблюдать, как, повинуясь ее движению, некоторые из сестер, работавших в монастырском саду, оставив свои обязанности и даже попросту бросив орудия труда наземь, спешно покинули территорию. Это немыслимо! Это…
— Мне кажется, вы не рады нашей встрече, леди Уоторби, — проявил неожиданную проницательность его высочество.
— Леди оттон Грэйд, — сухо поправила я. И продолжила, с трудом сдерживая гнев: — Ваше высочество, мне очень жаль, но боюсь, матушка Иоланта совершенно неверно информировала вас. Я более не являюсь лицеисткой, которая может позволить себе столь вопиющее нарушение правил приличия, как беседа с мужчиной наедине, пусть даже и в освещенном солнцем монастырском саду. И как герцогиня Грэйд, я не могу позволить компрометировать мое имя. Надеюсь, вы поймете меня и не станете осуждать. Всего доброго, ваше высочество.
Быстрый, неглубокий реверанс, и, не отрывая взгляда от земли, я попыталась покинуть принца.
Попыталась…
Ибо стоило мне сделать всего шаг, как мое запястье было сжато сильными холодными пальцами его высочества, а в следующий миг, используя преимущество в силе и проявив полнейшее отсутствие воспитания, принц Генрих развернул и рывком прижал меня к себе.
— Что вы себе позволяете?! — возмущенный возглас вырвался совершенно неосознанно.
Ответ меня потряс.
Его высочество, ничуть не смущаясь собственных действий, подцепил пальцами прядь моих волос, поднес к лицу и с наслаждением сделал вдох, а после, взглянув в мои испуганные глаза, очень мягко, но в этой мягкости отчетливо ощущалась сталь, произнес:
— Моя дорогая леди Уоторби, к сожалению, один раз я уже потерял вас и терять повторно не намерен вовсе. Мне искренне жаль предъявлять вам ультиматум, но должен сообщить — сад вы сможете покинуть, лишь приняв мое предложение, и никак иначе.
Уперевшись ладонями в грудь принца, я попыталась вырваться и получила полностью противоположный результат — его высочество сжал сильнее.
— Смею заметить, вы ведете себя неподобающе особе королевской крови! — воскликнула я.
В следующее мгновение принц отступил, а затем очень тихо произнес:
— Это не меня, это вас, леди Уоторби, матушка Иоланта неверно информировала, и сейчас вы не понимаете очевидного — я единственное ваше спасение. Единственное. И в столицу вас привезли лишь потому, что я отказался даже знакомиться с иными кандидатками на роль императрицы, храня в сердце облик веселой, трогательно-застенчивой любительницы монастырских абрикосов. И если вы проявите твердость и верность клятвам, что были даны вами против вашей собственной воли, уже завтра вас увезут в один из отдаленных скальных монастырей, где сам Пресвятой не сумеет вас отыскать.
Говорил его высочество убедительно. Крайне убедительно. Более того, я и сама отчетливо понимала — это правда. Матушка Иоланта если и отдаст меня, то лишь в обмен на рудники Истаркана, а возможно, затребует и более высокую цену, на которую лорд оттон Грэйд никогда не согласится. Мне конец.
Я пошатнулась и устояла лишь потому, что его высочество предупредительно поддержал за локоть. Едва слышно поблагодарив, прошла к скамье, на которой недавно сидела матушка Иоланта, обессиленно опустилась на холодный мрамор.
Принц Генрих молча сел рядом. Некоторое время он все так же безмолвствовал, видимо позволяя мне осознать всю серьезность ситуации, затем вернулся к предмету разговора:
— Вы должны принять мое предложение сегодня, чтобы я мог быть уверен в вашей безопасности. Спустя четыре дня состоится наше обручение в храме Трех Дев, где вы «случайно» минуете камень чистоты. Полагаю, нет смысла сообщать, что он засияет при нашем приближении, являя всем присутствующим чистоту и невинность будущей императрицы.