Герцогиня поневоле, или Проклятие Зверя
Шрифт:
“Мне нужна другая плата”, – рассмеялся голос.
Теперь он звучал не в моей голове, а эхом в этой пещере, оглушительно-пронзающий, от него было не убежать и не спрятаться.
– Какая, Зверь?! Расскажи нам!
“Самое дорогое, что вы можете отдать”, – голос издевался.
– Что это? Что самое дорогое?! Жизнь? Свободу? Свою душу? – крикнула я, мысленно умоляя, чтобы Рейнард позволил мне убраться отсюда, но он держал крепко, чтобы я услышала.
“Вы будете богаты и счастливы! Вдвоем, – многообещающе прогрохотал голос. – Отдайте мне вашего первенца, и проклятие вас не тронет”.
Что?! Первенца? Что за бред!
– Пошел к чёрту! – послала я от души, и в тот же миг огненный язык взметнулся так высоко, что поджег подол, казалось, я сгорю в этом пламени.
Я закричала, но Рейнард не бросил вниз и не отпустил, чтобы я туда рухнула. Оттащил меня от провала, потушил охвативший подол длинной накидки огонь. Мы сидели на полу пещеры, и я, дыша как ненормальная, смотрела в подсвеченные далеким огнем глаза разбойника, а внутри клокотала ярость.
Он знал это и притащил меня сюда!
– Ты услышала способ, не так ли?
– Это… это безумие, а не способ, – прорычала я, отползая от Рейнарда и больше от Зверя в бездонном провале. Может мы оба просто сошли с ума и слышим галлюцинации!
– Но ты хотела знать.
– Ты псих, если думаешь, что я на такое пойду!
– Я о тебе ничего не знаю. Сама твердила об этом. Думал, ты выполнила просьбу Зверя и расплатилась ребенком, поэтому проклятие исчезло. Но, похоже, ошибся.
– Я никогда так не сделаю!
– Зов станет еще громче, – доверительно склонился ко мне Рейнард и поднялся.
“...будете богаты и счастливы, просто отдайте первенца…” – шептал, извиваясь, голос.
Я зажала уши руками и сидела в растерянности, упираясь носками сапог в камни и боясь, что меня снова утащит в эту Бездну.
Но я оглянулась – Рейнард скрылся из пещеры, оставив меня наедине со Зверем. Ну уж нет! Он так легко не избавится. Его “способ” вовсе не способ, так нельзя, это невозможно! Пошатываясь, я встала на ноги и поспешила за разбойником.
Я догнала его на следующем извилистом повороте и схватила за руку.
– А что, если я скажу: “давай”?
– Скажи, – снова его глубокий, выворачивающий голос.
– Давай! – я тоже запнулась, словно его заикание заразно. – Давай избавимся от чертового проклятия и разойдемся навсегда.
Рейнард даже остановился, проверяя, в своем ли я уме.
– Давай, сделай мне ребенка и бросим его в эту пропасть. Подумаешь! Ты мне никто, я даже переживать не буду. Несколько месяцев дискомфорта и проблема с проклятием решена. Даже удивляюсь, что ты раньше это не сделал. Вон, та твоя Лиса готова была отдаться прямо в темнице…
Рейнард встряхнул меня за плечи и прижал к каменной стене подземелья.
– Ты бредишь.
– Нет, это ты бредишь! Зверь сказал всё ясно, к черту сомнения. И будем оба богаты и счастливы до скончания времен, так?!
Я едва удержалась, чтобы не разреветься. Выдержала проверки Эльда, поход на рудник, насмешки местных, Зов, который сводил с ума, но этот “способ” добил. Я устала от этих испытаний, от этого чужого мира и разбойника, смертельно устала от всеобщей ненависти и оправдываться за ту, которой не была.
– В-ваша светлость…
– О, ты заикаешься, когда взолнован. Ты волнуешься? Вот я, перед тобой. Давай сделаем это прямо здесь! – Я вскинула к нему голову. – Или я недостаточно для тебя привлекательна? Давай, отомстишь моему мужу! Или я прыгну в пропасть, и придется тебе искать другую дуру!
Его лицо было так близко, что я могла вволю насмотреться на два крохотных шрама, на темные ресницы, которым позавидовали бы многие девушки, на резкие скулы, на упрямо поджатые губы и мужественный подбородок – черты лица лорда, а не разбойника. И я видела то, что под одеждой – с ним и впрямь стоило согласиться переспать, по крайней мере, его тело выглядит чертовски приятным на ощупь. И плевать, что за огонь сожрет мою душу, если я выполню сделку со Зверем.
Я положила дрожащие руки ему на плечи, тоже нахально огладила шею в том месте, где была метка. Только все размыто от слез и не разглядеть, что он там думает. На ощупь Рейнард был горячий и такой же приятный, как я представляла.
Рейнард склонился ниже, провел носом по моей щеке, стирая слезы, легко царапнул щетиной. Я провела ногтями по его вискам, чувствуя, как громко бьется сердце. От воспоминания, как тесно и с какой силой он прижимал меня к себе над пропастью и как приводил в чувство, прикусывая ухо, по телу пронеслась дрожь.
– Почему ты не отвечаешь?! – пробормотала я убито. – Ты ведь это ждал услышать. Так давай!
Он встал вплотную и заставил меня вжаться в камни всей спиной, положил руку на зашнурованный корсет под грудью, стиснул его пальцами, будто хотел сорвать одним рывком. Я ярко ощутила, как давняя ненависть в нем мешается с желанием. Точно слова про месть мужу отозвались глубже, чем я хотела. Я порывисто выдохнула, чувствуя, как его вторая рука скользит с нажимом по талии, а моих губ коснулось его горячее опьяняющее дыхание, и уже ждала, что он сомнет их в болезненном поцелуе… и заставит меня умолять о пощаде.
Но вместо этого, почти коснувшись моих губ, Рейнард выдохнул:
– Потому что я не разговариваю с женщинами в истерике.
Он тихо издевательски хмыкнул и вдруг потащил меня на выход.
Я не помнила, как мы оказались на улице. На небе уже высоко поднялось солнце, и я зажмурилась после полной жуткой темноты пещеры. Рейнард все это время вел меня за руку, словно думал, что я и правда побегу и брошусь в пропасть.
Вдруг Зверь подслушал наш разговор и решил, что мы всерьез это сделаем? Поэтому ненадолго оставил в покое: займитесь, мол, верным делом. Подарите мне невинное дитя.