Герцогиня поневоле, или Проклятие Зверя
Шрифт:
– Ну как, – хрипловато начала я, – ты уже “очистил разум”? Не боишься духов?
– Я видел демона, слышу его голос. Видел людские грехи во всем их ужасе. Мне кажется, духи просто не могут быть страшнее. Если я настолько грешен, что Зверь в силах утащить меня в бездну, духи это увидят, но вряд ли мне станет хуже.
– Мне кажется, все мы грешны, – коротко усмехнулась я. – Не бывает иначе. Ошибаемся, ненавидим, поддаемся слабостям. Но однажды я читала, что мы для этого и приходим в мир: учиться на своих ошибках.
– Узнаю тебя, моя мудрая греховная жена, – растянул губы в улыбке Рей. – Мне не хватало тебя эти дни, когда ты была без сознания.
Я мотнула головой, не привыкшая, что он открыто говорит вот так.
– Незадачливое у нас вышло свадебное путешествие, да?
Он тоже скрестил ноги, сидя рядом. Подался вперед, коснулся моего затылка и поцеловал медленно, на выдохе. Я не закрывала глаз, видела его близкое лицо, темные волосы, щетину на резких скулах. Прижалась ладонями к его крепкой шее, почувствовала цепочку с медальоном.
Как я могла полюбить разбойника и бандита? Этого резкого, страстного, благородного, идущего до конца. Как он мог поверить гостье из чужого мира?
Однако притянуло нас крепко. Каждое движение его губ, осторожное, изучающее отзывалось внутри нарастающей дрожью. Рей будто возвращал меня к жизни, вдыхал свою жажду бороться. Делился силой. И от ощущения его силы отчетливей и громче стучала кровь. Я потянулась к нему ближе, но он остановил перед собой, близко-близко, почти касаясь губ.
– Я готова пойти с тобой до конца, – едва слышно выдохнула я.
Рейнард посмотрел на меня пронизывающе, и от его взгляда даже под лопатками защекотало, а в груди сжималось и распирало одновременно, словно наша незримая связь проходила прямо через сердце.
Я смотрела в его яркие глаза. Что за магия привела меня сюда. Что за сила объединила души из разных миров и времен? Но никогда в жизни у меня не было более настоящего момента, чем сейчас.
На веранде тихо звучала музыка колдуна, доносился скрип досок. Я сидела, поджав ноги, на ковре на широком дощатом возвышении. Мягко струился свет свечей, по коже гулял озноб – там, где плед сполз с плеча. Запахло чем-то терпким.
Мы безмолвно сидели друг напротив друга, соприкасались ладонями, лежащими на коленях. Ничего не говорили, но это мгновение растягивалось в мягкую бесконечность и одновременно было коротким, как выдох.
Рейнард видел меня насквозь, всю душу, как раскрытую книгу. Коротко улыбался, видя смешную меня, хмурился, замечая давние боли, качнул головой, а я только шире распахнула глаза.
И меня тоже затянуло в водоворот бесконечности жизни, в цепь рождений и смертей, из которых мы состояли. Вздох, крик, смех, плач, счастье, боль. Выдох. От концентрации и полноты этих ощущений хотелось плакать, и эти слезы были очищением. Они омывали всю душу, снимали лишнее, наносное, оставляя только нашу суть.
Даже не подозревала, что столько всего смогу почувствовать через Рейнарда.
И кто тут еще из нас больше ведьма… вернее, маг?..
Мир закрутился вокруг нас одной гигантской спиралью. И я уже не была уверена, что сижу на месте, а не парю в воздухе, что всё вокруг не растворилось вникуда, оставив только дыхание в пустоте.
Дым свечей скользил между нами, изгибался, таял и густел снова.
Я не знала, смогу ли когда-то еще двигаться. Зато душа освобождалась, не было тяжести, боли, твердости, мягкости, темноты, опоры, света, только стучащее громко сердце – в ритм шаманского барабана.
Колдун что-то сделал с ними. Рейнард осознал это, только когда попытался очнуться, но уже был лишен этой силы. Может, те благовония, что пропитали комнату, сводили с ума.
И это было хорошо.
Так хорошо, что и демон не страшен. Просто рогатая тварь, жаждущая их грехов.
Рейнард смотрел на Полину, сидящую перед ним до тех пор, пока ее лицо не заволок густой дым. Может, горит вся эта хижина! И они сгорят в пламени, как чужаки, посягнувшие на то, чтобы изгнать тварь из бездны.
Но раздался ровный голос колдуна. Язык был незнаком и груб.
Он что-то бормотал, будто имена, и вдруг вместо клубов дыма показались силуэты людей. Они двигались, точно в медленном, странном танце. От их приближения мороз продрал по коже, сдавило дыхание, хотя его и так словно не было.
Рейнард пытался уследить за их движениями, но при сосредоточении они только больше изгибались и таяли, чтобы потом снова принимать знакомые формы – где-то по краю зрения. Или он сходит с ума. Или видит своих родителей.
Он с трудом повернул голову, чтобы различить лицо матери.
“Это ты?” – безмолвно задал он вопрос.
“Я” – прозвучало безразлично.
“Мама!”
“Рейнард... Тэмхас”, – почувствовал он улыбку, с которой мать всегда обращалась к нему по имени, именно с такой интонацией!
И не понять, это насмешка злых духов или на призыв и правда откликнулись именно они. Но это не казалось тьмой.
“Мне нужна ваша помощь!”
Дух матери взглянул в его лицо.
“Ты очень сильный, мой мальчик, – кивнула она, будто не слыша. – Ты справишься”.
Она исчезла, а вместо нее Рейнард увидел отца – такого, каким видел в последний год. Молодого, полного сил, любящего жизнь и так несправедливо погибшего!
“Отец.”
“Я всегда был рядом с тобой. Прости меня, Рейнард”.
“Простить?”
“Что не уберег от проклятия. Не смог его одолеть. Мне так жаль. Но ты был для меня всем. Я так надеялся… так надеялся, что моей жизни Зверю хватит, чтобы закончить всё это. Мне так жаль. Мне так жаль”, – дух повторял это вновь и вновь, словно в нем что-то сломалось.