Герцогиня: ветер судьбы
Шрифт:
Лес, море и сын — вот рецепт моего исцеления.
***
Сама поездка прошла как в тумане. Я все же плакала на груди у Макеши – горько и мучительно вырывая из сердца желание разыскать Армана и умолять его о любви. Нет, это не работает. Невозможно заставить человека любить силой, нельзя решать за него – он сказал мне это, и я запомнила. Урок усвоен, шаг сделан. Дальше решать ему. Захочет – догонит и вернет. Я ведь не скрываюсь, уверена, Женевьева обязательно расскажет Арману, куда я уехала. А не захочет – значит,
Маленький домик оказался поместьем на самом побережье моря. Двухэтажный особняк из камня на двенадцать спален, две столовых, гостиная, небольшая бальная зала и терраса с плетёной мебелью, где по утрам накрывали завтрак. Вокруг дома — большой сад с розовыми кустами и фруктовыми деревьями. С террасы открывается великолепный вид на залив. От дома к берегу ведёт широкая пологая лестница с резными перилами, на берегу огорожены купальни. Красиво, спокойно и очень тихо.
Эдди очень нравится бегать по мокрому песку своими маленькими ножками и пугать чаек, нравится морская пена, нравится собирать в ведерко камушки и ракушки. А мне нравится бегать за ним, а потом целовать его и нюхать светлые кудряшки. Я совершенно счастлива рядом с сыном. Бойкий мальчуган, порою очень упрямый — хоть он пока и не разговаривает, но на своём настоять умеет: если не хочет кашу по утрам — невозможно его заставить съесть даже ложку. Я и не настаиваю, хотя нянька, строгая женщина средних лет, ворчит о том, что я избалую мальчишку. Но ни один ребёнок на моей памяти от голода ещё не умер, отказываясь от завтрака, а судя по круглым щечкам — Эдди отнюдь не страдает от недоедания.
Мальчик тянется к мужчинам. Он обожает Макеши и с явным удовольствием засыпает на руках у деда Антуана.
Да, Бревс отправился с нами. Не то, чтобы его кто-то звал, он сам присоединился к нам на выезде из столицы. Прогнать его было неловко, мне он не мешал. И в конце концов, он — отец Макеши! Поэтому Бревс остался с нами и первое время проводил в одиночестве, гуляя по саду или читая в библиотеке. От людей шарахался, даже еду забирал в свою спальню. Наверное, ему тоже нужно было исцеление.
А потом им заинтересовался маленький Эдвард — и участь старика Антуана была предрешена. Почему сын выбрал именно Бревса — непонятно. Но он упорно разыскивал деда в саду и настойчиво вручал ему подарки: гладкие камушки, цветочные лепестки или дохлого жука, а потом брал его за руку и вёл гулять по садовым дорожкам или на морской берег. Подобная назойливость принесла плоды: вскоре Антуан начал завтракать с нами, а потом оказалось, что он прекрасно умеет ладить даже с самыми упрямыми детьми. Во всяком случае, угомонить расшалившегося мальчишку и уговорить его лечь спать после обеда у старика получалось куда лучше, чем у няни.
Какое сказочное место! Никого вокруг: только мы, четверо слуг и лесник в сторожке неподалёку. Хотелось бы мне приобрести подобный дом для себя — но, к сожалению, большую часть своих личных денег я истратила на оснащение «Ветреницы». Арман богат, но просить его о чем-то я больше не буду никогда.
Он не приехал за мной. Его не интересую ни я, ни даже наш сын. Придётся жить без него, впрочем, я уже свыклась с этой мыслью. Если первые дни я выла по ночам в подушку, то теперь почти не вспоминаю мужа. Не чаще раза в день.
Да, теперь я могла себе признаться: я ждала, что он бросится следом. Что его слова о любви не были лживы. Увы. Я ошиблась.
А все же мне казалось постоянно, что он рядом. Оглянусь — и встречусь с ним взглядом. Оборачивалась… никого. Пару раз, впрочем, мне чудилась высокая фигура в чёрном плаще, я пожаловалась Макеши на это, но шаман заверил меня, что чужаков тут быть никак не может — он бы почувствовал. Что ж, после нашего путешествия я ему полностью и безоговорочно доверяла.
Мы сидели в саду с сыном, раскладывали камушки по чашкам.
— Сюда большие, а сюда — маленькие, видишь, Эдди? Где большие камушки?
Сын хохотал и переворачивал обе чашки, а я только вздыхала.
— Эдди, скажи «мама», ма-ма.
Он мотал головой и хихикал:
— Дай!
Да, первое слово у моего сына было отнюдь не «мама».
— Дай! — он строго смотрел на меня и требовательно стучал чашкой по столу. — Дай!
Я беспомощно оглянулась на Антуана, внимательно за нами наблюдавшего поверх книги.
— Что он хочет?
— Полагаю, что ваши бусы.
Я немедленно сняла с шеи жемчужное ожерелье. Эдди схватил его и тут же засунул в рот с самым блаженным видом.
— Эдвард, плюнь, — встрепенулся дед. — Это не ягоды! И вообще, Ива, купили бы вы ему стеклянные бусы, пока он не слопал весь ваш жемчуг. Мальчишке нравится все блестящее и круглое — бывает. И мяч, ребёнку обязательно нужен мяч.
— И мясо, и яйца, — со вздохом сказала появившаяся кухарка. — Молоко тоже кончилось. А Герман опять пьян. Право слово, миледи, нам нужен новый конюх! Кого мне послать на рынок — не садовника же!
Да, конюх здесь был не самый надежный мужчина. Садовник стар. Ещё кухарка и горничная — вот и весь штат. Раз в неделю приезжала девушка из деревни помыть окна и помочь по хозяйству.
— Я съезжу, — кивнула я Клариссе. — Напиши список, что нужно купить.
— Миледи, мне, право, неловко…
— Глупости, — улыбнулась я, мягко забирая у Эдди обслюнявленный жемчуг. — После обеда и поедем с Макеши. Как раз Эдвард заснёт.
— Я уложу пацана, — встрепенулся дед. — Не забудьте купить черники парню, он любит. И мяч!
Я закатила глаза. Вне всякого сомнения, в этом доме был только один хозяин, которого все обожали и стремились ему угодить — и это Эдди. Жаль, что на зиму все равно придётся уехать на Север: здесь будет совсем холодно и ветренно уже через несколько месяцев. Да и рожать второго ребёнка лучше дома, в замке Шанторов.
– Наверное, пора возвращаться домой, – грустно говорю я Макеши, когда мы выезжаем на проселочную дорогу. – Не стоит злоупотреблять гостеприимством королевы.
– И куда ты торопишься? – хмыкает он. – Думаешь, Волорье вернется на Север?