Герильеро
Шрифт:
— А вот… — вытащил Вася из кармана визитку.
— Кто такое, что такой? — взял ее отец, повертел и передал дяде.
— Карлос Уанка Суксо, специалист по безопасности, — прочитал тот вслух. — И чем он интересен?
Дом “старика Карлоса” указали местные мальчишки — даже не дом, а скорее виллу.
— Casa muy grande y bonita[iv], непрост твой дедушка, — заметил отец, когда они, позвонив в калитку, двинулись по вымощенной плитами дорожке.
Сеньор Уанка встретил их в гостинной, усадил в кресла и велел служанке приготовить кофе. Судя по всему,
Среди дубинок и палиц, утыканных острыми шипами из вулканического стекла, висели луки, пращи и даже болас, про которые Вася читал в “Мартине Фьерро”.
— Нравится? — улыбнулся дедушка, показав сияющие ровные зубы, наверняка искусственные. — Сам собирал, по всем странам. Много я тогда поездил…
Так и начали, с этнографии, Васиной специальности, но понемногу старик разговорился и начал рассказывать свою жизнь с самого начала. Вопреки опасениям студента, это оказалось весьма интересно.
Сеньор Уанка родился в индейской семье, недалеко от Вальегранде, на западе департамента Санта-Крус, в сорок седьмом году. Там и вырос, там и в школу пошел, что было нечастым делом для индейцев кечуа в те времена — они как бы были, но как бы и нет, не считались гражданами и жили сами по себе. Это бесправное положение и побудило рассказчика пойти в армию — отслужившие получали настоящие удостоверения личности, а с ними и полноправие. Служба была, с точки зрения слушателей, странная — солдаты строили дороги и ездили “на картошку”. Все изменилось в 1967 году, когда в Боливии появился Че, а в Боливийской армии — инструктора с севера, начавшие обучение батальона рейнджеров.
— Да… помню, как они приехали в первый раз — майор-американец и с ним два лейтенанта-гринго…
— Гринго — это же американцы? — не утерпел Вася.
— Можно и так, — согласился старик, — но мы чаще называем этим словом блондинов. Вот ты, например, тоже гринго.
Лингвистическая новость изрядно поразила Васю и он, обдумывая свой новый статус, пропустил несколько фраз и спохватился только когда Карлос достал с полки папочку с бумагами и принялся показывать на небольшой карте точки — партизанские склады. Устроили их задолго до появления Че, некоторые команданте успел вскрыть и воспользоваться, другие нашли рейнджеры, когда гонялись за его отрядом. Но один склад, обозначенный в бумагах как gran principal, то есть “большой основной”, так и остался необнаруженным, несмотря на подробное описание в протоколах допросов.
— Попробуйте, если получится, вы прославитесь на весь свет.
— Простите, сеньор Уанка, а зачем вы все это рассказываете нам? Почему не своим детям или внукам, пусть прославятся они?
Бывший рейнджер помрачнел и подрагивающей старческой рукой собрал бумаги обратно в папку.
— Я пережил всех своих детей и почти всех внуков. На мне, с того дня, как в Ла-Игере расстреляли сеньора Гевару, проклятье. А вот ты, — он уставил палец на Васю, — можешь найти склад и снять с моего рода эту кару, я чую в тебе истинный андский дух.
Старшие иронично переглянулись, пользуясь тем, что старик
— Не смейтесь, даже если я ошибаюсь, найдите склад.
— Почему же его не нашли тогда, тем более если он так хорошо описан? — недоверчиво спросил дядя Миша.
— Те, кого допрашивали — чужаки, чилиец и перуанец. И те, кто допрашивал, тоже — американец и кубинец. Я-то здешний и точно знаю, о каком месте идет речь, а они ошиблись километров на пять, в горах многие места выглядят похоже. Вот тут мои заметки, как найти это место… Возьмите…
Старшие вежливо отказались и, поблагодарив за кофе и рассказ, встали прощаться. Уже в дверях, оглянувшись, Вася замер — старик глядел на него с такой тоской и отчаянием, что выдержать это было невозможно. В конце концов, не убудет от экспедиции, если взять эти записки!
Вася вернулся на три шага назад и протянул руку:
— Я попробую.
— Да благословит тебя Дева Мария Розария, внучек.
Отец и дядя Миша стояли на улице, ожидая вызванное такси.
— Что, взял?
— Взял.
— Зачем?
А действительно, зачем? Чтобы не обидеть старика? Чтобы попробовать найти? Пусть так, даже если все это выдумки — чтобы просто полазить по горам и рассказывать потом, как искал “клад Че Гевары”.
— Ну, сам ввязался — сам и расхлебывай.
[i] Lawyer (англ) — адвокат, юрист
[ii]”Партизанская война” — книга Че Гевары по опыту герильи на Кубе
[iii] Буэнос-Айрес
[iv] (исп) Очень большой и красивый дом
Глава 3. Сплошная Кастанеда
Расхлебывать Вася начал только через пару месяцев.
Сразу по приезду несколько дней новенькие обустраивались в базовом лагере экспедиции. Полтора десятка сборных домиков, со светом, интернетом, водопроводом и даже канализацией в септик-баки — ЮНЕСКО и спонсоры денег не пожалели. Помимо подключения к общим электросетям, в отдельном строении стояли три аварийных генератора с запасом топлива — даже при перебоях в снабжении, как это случалось иногда при падении деревьев от сильных ливней, лагерь все равно жил в обстановке хай-тека среди компьютеров, плазменных панелей, кухонных комбайнов и прочего комфорта XXI века.
Временным лагерям, разумеется, такого счастья не полагалось, так на то они и временные. Хорошо, если их разворачивали в финках, как тут называли подворья, или в каких еще “центрах цивилизации”. Хуже если приходилось ставить палатки в богом забытой глуши, но и там тарахтели переносные генераторы, распускались лепестки спутниковых антенн и работала электронная почта. Цивилизация, йоу.
Еще две недели ушли на распаковку, сборку, наладку и освоение привезенного оборудования, по вечерам Вася падал в походную койку и отключался до утра, не хватало сил даже читать. Потом началась эпопея с геомагнитными, сейсмическими и электросъемками — таскать датчики, расставлять их по схеме, снимать данные, сворачивать и все по новой, изо дня в день.