Гермафродит из психушки
Шрифт:
Проведя магнитную карточку допуска и пропуска в щели прибора, медленно прошёл коридор и вошёл в дверь цеха. Тут все называлось иначе, ни так как мы привыкли называть на обычных заводах.
Мы словно попали в другое измерение. Наш цех назывался отделом. Мастерские – кабинами. Инструмент к приборам.
Меня встретили двое парней, которые ухитрились пройти раньше нас. Парни пригласили меня пройти в одну из кабин на первом этаже.
Девушки, с раздувающимися от сквозняка халатами, сверкая своими голыми задницами, поднялись по крутой лестнице на второй этаж в
В частности, мы собирали приборы ФЭУ-1-2. Мы стали знакомиться. Оказалось, что нас троих звать одинаково.
Чтобы нас дальше не путали. Мы сразу обговорили, как нас будут называть в отделе девчата.
Парня мощного телосложения называли Шуриком. Дохлого, как дистрофик, называли по фамилии – Москвичёв. Меня окрестили – Саша. Не разводя пустую болтовню, мы сразу распределили свои обязанности в отделе и вскоре приступили к основной работе.
– Так как ты пока ничего не знаешь, – сказал мне, Москвичёв, – то ты первые дни будешь следить за музыкой в отделе. Наша ЭВМ знает все свои обязанности, но порядок есть порядок. Мы должны его соблюдать. Нажимаешь зелёную кнопку, звучит мелодия, которая будет не проснувшееся до конца сознание человека, в данном случае наших девчат.
Мелодия поднимает настроение и ускоряет темп работы. Когда бывает пятиминутная пауза, чтобы девочки могли размять свои пальчики и успокоить зрение от микроскопа, то автоматически включается другая музыка.
В это время карусель приборов и конвейер останавливаются, все наши девочки дружно отдыхают. Порядок соблюдается автоматически целый рабочий день, согласно времени и положению работы в отделе.
Когда наступает обед, то ЭВМ останавливает всю систему сборки. Мы в строгом порядке идём на обед.
Выход в боковую дверь. Обед приготавливают к нашему приходу. Кушаем и возвращаемся обратно.
Сорок пять минут на время еды и отдыха. Этого времени достаточно нам на перерыв. Конец рабочего дня контролирует ЭВМ. Тебя также заранее предупредит электроника и сама отключит всю систему, кроме контрольного света.
В конце работы, ты нажмёшь красную кнопку. Выходить из кабины и болтаться за пределами нашего отдела строго запрещается. Вдруг, тебе приспичило, ты хочешь в туалет, то вызываешь нас по селектору. Мы тебя на это время подменим.
Туалет мужской и женский в конце коридора на площадке внутри нашего отдела. Если тебе станет скучно, то ты включаешь дисплей и смотришь на ножки девочек, если ты на них не насмотрелся под совместным душем.
ЭВМ сама направляет камеру в места возможной поломки тебе только надо ловить момент поломки или просто смотреть на ножки девочек.
На девочек с капроновыми трусиками смотреть неприлично. Такие трусики их заставляют одевать вовремя месячных.
Насчёт девчат есть одно замечание. Если тебе надоело или совершенно не хочется купаться с девчонками под душем, ты спокойно можешь приходить на работу на пятнадцать минут раньше наших девчат и уходить с работы на пятнадцать минут позже наших девчат. Это нам разрешают совершать.
Думаю,
Постепенно, научим и тебя работать во всех кабинах на разных участках нашего отдела. Бывает, что работаем вместе.
Шурик и Москвичёв ушли по своим кабинам, остался один в своей кабине без окон. Однако, свет и температура в кабине контролировались, как средняя температура улицы в летнее время и среднее освещение дня, которое требовалось человеку вовремя нахождения в данной кабине.
Все здесь было под контролем. Когда мне действительно надоело сидеть, стоять и читать специальную литературу ЭВМ, включил дисплей и стал разглядывать то, что было на втором этаже у наших девушек.
Кроме красивых ножек, которым было безразлично, что их разглядывают, увидел массу электронного оборудования, которого ещё никогда и нигде не видел.
Кабеля, провода и нити, словно умные пауки запутали все пространство на карусели и конвейере, между сидящими друг к другу лицом девчатами.
Десятки, нет, сотни индикаторов и лампочек перемигивались между собой, довольные постоянным созерцанием прекрасных ножек у наших девчат.
Между девушками находилась, от стола и чуть выше голов, бледно-серая длинная полоса металла. Это к тому, чтобы девушки своими взглядами не отвлекали друг друга от работы.
Все обозримое из электронной аппаратуры мигает, крутится, движется, производит различные операции по выпуску электронных ФЭУ.
Работа идёт так, как мне сказал Москвичёв. Вот и стоп всей системы. Наш отдел полностью идёт на обед.
– Ты сядешь с нами кушать или со своими девчатами из училища? – спросил Шурик, когда мы вошли в зал.
– Лучше, конечно, с вами. – ответил ему. – С вами можно о работе поговорить. Мне будет польза от разговора.
– За столом не говорят, а кушают. – напомнил мне, Москвичёв. – Есть зал отдыха наших общих разговоры.
Мы сели за стол у стены, которая изображала макет скалы, по которой стекали водяные струйки. Была такая интересная диорама, что не выдержал и потрогал. Вода оказалась настоящая и рыбки в углублении плавали настоящие. Вокруг растение также было настоящее. Скала была вмонтирована в стену настоящая.
– "Делать людям нечего." – подумал сам. – "Скалу притащили. Однако, от скалы здесь уют и отдых."
Но все равно это так прекрасно и уютно, что едва не остался без обеда. Увлечённо разглядывая все вокруг в обеденном зале, который сделан весь под живую природу наших гор.
Так увлёкся интерьером зала и вкусным обедом, что не заметил сразу сидящего рядом с нами мужчину, чуть старше нашего возраста.
Оформляя документы на работу на завод "ФЭУ», заметил, что тут нет ни одного человека старше сорока лет. Большинство, возраст до тридцати. Говорят, что даже директору завода "ФЭУ" нет сорока лет.
– Познакомься! Наш мастер. – сказал Москвичёв, когда мы вчетвером вышли в зал отдыха. – Он главный!
– Сергиенко Сергей! – назвал себя, мужчина. – Или, как наверху наши девчонки меня тайком зовут – "СС".