Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов
Шрифт:
Рязанов в предвоенные годы имел стипендию проф. Менгера для работы над историей Первого интернационала, которую ему устроил Каутский и др. Жил он то в Берлине, то в Вене. Подготовил и издал у Дитце т. 5 и 6 «Литературного наследства» Маркса и готовил 2 т. документов о Первом интернационале (были набраны и оплачены, но из-за войны не вышли). Кроме того, у него жена была из состоятельной семьи. Рязанов уже в 1910 – 1912 гг. был известен как историк социал-демократического движения и сравнительно обеспечен. В Вене жил потому, что там была лучшая библиотека по истории социализма – собрана Менгером (теперь в Москве, главным образом по ней составлена известная библиография Штайхаммера, 3 т., лучшая до сих пор).
О Троцком я теперь не говорю, но знаю (имею документы), что он дико нуждался именно в 1912 – 1913 гг. (ему посылал деньги Аксельрод, около того времени продавший свое кефирное заведение). С Парвусом Рязанов был знаком по Одессе – чуть ли не оба они учились в одной и той же гимназии. Парвус был немного старше.
Книгу под ред. Лозовского я знаю. Отсутствие координации с Шляпниковым объяснялось, вероятно, острой борьбой между Шляпниковым и Лозовским, который в это время еще был умеренным, но склонным к скользким дорожкам (отсюда и работа в Профинтерне с Катаямой и др. паназиатами). […]
20
Б.И. Николаевский – Г.М. Каткову
3 февраля 1963 г.
Многоуважаемый Георгий Михайлович,
получил два экз. сборника – большое спасибо. Счета не приложено, но я полагаю, что сумма не превышает 10 дол., каковые при сем прилагаю.
С большим интересом прочел Вашу статью, но не убежден в правильности Вашего основного тезиса. Для меня несомненно, что это убийство поставило большевиков в такое трудное положение, что сознательно вызывать убийство они не хотели [484] . Но конечно, загадок вокруг этого дела очень много, и Ваша попытка в них разобраться весьма полезна.
484
Речь идет о статье Г. Каткова The Assassination of Count Mirbach («Убийство графа Мирбаха»), опубликованной на английском языке в 1962 г. в третьем номере журнала «Совиет Эфферс» (США). С. 53 – 94, где Катков впервые аргументированно подвергает сомнению общепринятую версию о том, что Мирбаха убили левые эсеры. (Примеч. Ю. Ф.)
Кстати, обратили ли Вы внимание, что показания Дзержинского теперь печатаются не по подлиннику, а по фотокопии, хранящейся в архиве Дзержинского. Это подтверждает рассказ об уничтожении архива ВЧК.
Знаете ли Вы, что около этого времени левые с.-р. планировали убийство Вильгельма? Для этой цели один видный с.-д. [485] ездил в Германию и вел там разведку.
Всего доброго!
21
Б.И. Николаевский – Г.М. Каткову
485
Так в тексте. (Примеч. Ю. Ф.)
4 апреля 1964 г.
Многоуважаемый Георгий Михайлович,
как Вы, наверное, слышали, я с февраля перебрался в Стенфорд, работаю в Институте Гувера, на который и прошу мне писать.
«Северное подполье» я от Вас получил, но при посылке не было никакого счета. Большое спасибо, но сообщите при случае, кому я должен платить.
Что у Вас нового? Я немного расхворался, два раза лежал в больнице, а теперь меня готовят к операции (должна быть в мае).
Я очень просил бы Вас написать, что нового на фронте исторических раскопок. Читали ли Вы статью Шюддекопфа в т. 3 ганноверского «Архива»? Странная статья. С одной стороны, она точно устанавливает, что «Байер», работавший на Нассе, это – Карл Моор. И в то же время автор делает этого Моора своим героем. Здесь политика смешалась с историей, и получается плохая история, пытающаяся стать основой скверной политики.
Буду очень благодарен, если напишете, и скоро, т. к. я должен писать об этом.
Лучшие пожелания. Жму руку.
22
Б.И. Николаевский – Heine Fritz'y [486]
12 октября 1964 г.
Дорогой Фриц […]
Твое письмо меня не убедило, – и не могло убедить: ты пишешь с чужих слов, не проверив фактов, которые я приводил в моем письме к Эккерту от 18 апреля сего года. Вопрос не о «Майнунгсфершиденхайт» между мною и Шюддекопф (Schuddekopf)· Этот господин превосходно знает, что Карл Моор (Moor) был тайным агентом немецкой военно-политической разведки, засланным в лагерь социалистов. На стр. 232 «Архива» он меня обвиняет в том, что я неправильно называю Моора «платным агентом немецкого шпионажа» (прим. 22), а на стр. 236, прим. 31, сам приводит документальные доказательства этой деятельности К. Моора. Шюддекопф напал на меня, заведомо зная, что я написал чистую правду, и притом не выступил против Моора в печати, а написал в частном письме к этому самому Г. Шюддекопфу, в ответ на его повторную просьбу, причем Шюддекопф себя рекомендовал сотрудником социадиетической печати. Проверь факты, и ты увидишь, что я говорю правду.
486
АИГН, 482/21. (Примеч. Ю. Ф.)
Это поведение Шюддекопфа и как историка, и как политика явно нечестное. Тем важнее установить, какую цель он ставит? Его статья – настоящее прославление Карла Моора, который, как устанавливает сам Г. Шюддекопф, был секретным агентом военно-политической разведки Вильгельма П. Зачем Г. Шюддекопф это делает? Он защищает ту политику, которую проводил К. Моор и начальство последнего по линии указанной разведки. Какой была эта политика? Политикой дружбы между Бендельштрассе и Кремлем, политикой союза ген. Шляйхера (Schleicher) со Сталиным. Он превосходно знает, что именно эта политика взорвала демократическую Германию, что именно она подготовила войну 1939 – 1945 гг., и он все же проповедует возврат к этой политике. Именно таков смысл всего, что напечатал Шюддекопф. Проверь. И эта проповедь печатается в изданиях социалистов! Можно придумать более чудовищную комбинацию?
Ты пишешь, что проф. Г. Эккерт (G. Eckert) высоко меня ценит. Я не знаю его лично, но факты говорят, что эта «высокая оценка» находит весьма своеобразное выражение: он отказался печатать мой ответ большевистским историкам, хотя в письмах ко мне заявлял о согласии со мною по существу (письма эти у меня имеются). Свой отказ он мотивировал нежеланием раздражать большевиков, которые перестанут пропускать «Архив» в Восточную Германию. На практике такая политика ведет к тому, что коммунистические историки получили свободу клеветать на социал-демократов в прошлом и в настоящем, а историки-социалисты не находят места для ответов в социалистических исторических изданиях. Коммунисты обнаглели. Они утверждают, например, что старый Партай-Форштанд целых 90 лет скрывал рукопись Маркса и Энгельса о «Немецкой идеологии» в партархиве (буквально!), а историки, формально называющие себя социалистами, восхваляют людей типа Карла Моора, которые были двойными агентами-провокаторами, работавшими и на военную разведку, и на советскую чека.
Ты пишешь, что «моеглихервайзе» Шюддекопф «дох нихт зю гемайнт», как я его понял. Мне безразлично, что думал Шюддекопф. Мне важно, что он написал и что Эккерт напечатал. И я хорошо знаю, откуда этот ветер дует. У меня имеются точные сведения о выступлении Поспелова, директора московского Института марксизма-ленинизма, против меня на закрытом собрании советских историков в Академии наук, где он объявил меня главным вдохновителем антибольшевистской кампании западных историков и требовал принятия соответствующих мер. К сожалению, Поспелов преувеличивает мое влияние, но я знаю, что означает такое выступление Поспелова: это – директива об открытии клеветнического похода против меня. Выступление Шюддекопфа – не одиночное явление. Я допускаю, что Эккерт в эту историю попал по неведению, но Шюддекопф, в недавнем прошлом работник риббентроповского министерства иностранных дел (это я узнал только теперь), превосходно знает, где и какие раки зимуют.