Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 1)
Шрифт:
Пришла сама. Скажите, что случилось с полковником? Только говорите правду.
А зачем мне врать? Скажу правду, и только правду: на моих глазах вражеский снаряд разорвал его на куски. Я хотел собрать останки и привезти в отряд, чтобы похоронить по-человечески, но потом подумал; зачем пугать людей?
Голос у него был неуверенный, глаза бегали. Ева не поверила ни одному его слову. Сейчас она еще больше была уверена, что Турханов жив.
Предположим, что так, — проговорила она. — Но вы похоронили его?
Не успел. Немцы же стреляли.
— Как называется эта деревня? Айгашев посмотрел на карту.
Здесь был понтонный мост... Вот эта деревня. Называется Камень-гура.
Вы взяли хоть его вещи?
Какие вещи? — насторожился майор.
Документы, карты, ордена и медали, деньги, оружие, да мало ли что.
А денег у него было много?
Много. Отрядную кассу он носил с собой.
Какие деньги — советские или польские?
Всякие. Одних долларов и фунтов стерлингов не сколько тысяч. Имелись и золотые монеты царской чеканки. Так я говорю? — спросила Ева, испытующе глядя ему в глаза.
На лице Айгашева отразилась досада. «Дурак я, — подумал он. — Не догадался обшарить его карманы и захватить полевую сумку. Если бы отрядная касса попала ко мне, зачем тогда мне должность Турханова? На что мне Отряд? С такими деньгами можно припеваючи жить и в оккупированной Польше. Эх, вовремя не догадался!»
Некогда было мне возиться с его вещами. А тебе небось долларов захотелось? — язвительно улыбнулся он.
Нет, зачем же? Деньги государственные, пусть они останутся в отрядной кассе. Мне хотелось бы сохранить на память его пистолет. Если можете, пожалуйста, дайте его мне.
Нет у меня его пистолета. Говорю же, некогда мне было возиться с его вещами! Должно быть, все досталось этим проклятым мужикам, которые пошли его хоронить. Не могу подарить тебе даже пуговицы с его... мундира, который ты так часто расстегивала...
Ева решительно поднялась.
Извините, мне пора...
Куда ты спешишь? Ты же любишь командиров, не правда ли? Раньше Турханова, теперь... меня. Оставайся! Я тебя пригрею не хуже его. Да, не хуже его!
Девушка была оскорблена до глубины души, но сдержалась, более того, решила обратить все в шутку.
— Эх, товарищ Айгашев, — сказала она, — женщина, которая хоть раз видела Турханова, на другого не взглянет...
И Ева повернулась к двери. В ту же минуту Айгашев схватил ее за руку, рванул к себе и повалил на нары, зажав ей ладонью рот так, что она чуть не задохнулась.
— Не взглянет, говоришь, — зашипел он. — Посмотрим! Не брыкайся, все равно будешь моей. Да, будешь моей!
Деликатничать уже не приходилось. Изловчившись, Ева изо всех сил ударила насильника коленом в живот. Тот охнул, свалился на земляной пол, скорчился, застонал, а Ева выбежала из землянки.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Не везло в жизни Айгашеву. Сколько он терпел поражений, сколько планов и замыслов рассыпалось в прах! Пора
Вы меня звали, товарищ майор?
Звал сто раз! Где ты шатаешься, подлец? — чуть не плача, спросил командир.
Ходил во взвод Юркина. Тамошние чуваши раздобыли где-то губную гармошку и наяривают наши песни и пляски. Когда заиграли «Линка-линку», не утерпел я, тоже пустился в пляс. Вот было смеху!
Айгашев смотрел на своего ординарца, как удав смотрит на кролика, собираясь проглотить его. А тот ничего не замечал, возбужденный веселой пляской, стоял перед начальником в своей обычной неуклюжей позе, покачивая плечами, словно все еще отплясывал «Линка-линку». Это окончательно вывело майора из себя.
— Где мой пистолет? — заорал он на беднягу. Услужливый парень быстро нагнулся, подобрал с полу пистолет и протянул разгневанному начальнику.
Вот он, возьмите, — сказал он дрожащим от страха голосом.
А радистка где? — продолжал кричать Айгашев. — Я тебя спрашиваю: где эта сука?
Разве она не заходила к вам? Когда вы позвали, я ее привел к землянке.
Зайти-то зашла, да только сразу убежала. А ты знаешь, где она теперь?
Где же ей быть, как не на кухне? Каша уже готова, сидит, наверное, и уплетает за троих.
Олух царя небесного! Так она там и сидит! Сидит и ждет, когда ее арестуют!
—Зачем же ее арестовывать?
Затем, что она — враг! Понимаешь ты, глупая башка, немецкого шпиона упустили! Я ее разоблачил, хотел арестовать, а она удрала. И все из-за тебя! Вот тебе мой приказ: возьми кого-нибудь из бойцов, догони ее и приведи сюда. Если не подчинится, стреляй. Но если вернешься без нее, так и знай: завтра же прикажу повесить тебя при всем честном народе. Понял?
Понять-то понял, но где ее искать?
Говорят тебе — убежала! А дорога одна. Если поторопишься, можешь догнать. Не теряй времени.
Сергеев с детства привык безропотно выполнять требования старших. И это потому, что его били — били все, кому не лень: жестоко наказывал отец-пьяница, колотил старший брат, а когда вырос и пошел к одной вдове в примаки, немилосердно стала бить и она. Так он привык бояться всех — и своих и чужих. Эту пугливость и оценил в нем Айгашев. Страстный любитель издеваться над другими, он_ мог проделывать с этим трусливым человеком все, что угодно, не боясь его жалоб.