Герои и мученики науки
Шрифт:
Коперник не боролся за свое учение, он десятки лет колебался, прежде чем выпустить свою книгу. Галилей же, подобно Джордано Бруно, был страстным борцом за научную истину. Он всю жизнь словом и пером пропагандировал гелиоцентрическую систему.
Наконец, книга Коперника была написана на мертвом латинском языке, она была доступна немногим. Галилей же говорил и писал на живом итальянском наречии, на языке широких народных масс.
Над головой великого ученого все больше и больше сгущались тучи. Близилась гроза.
В 1615 году Галилей, по приказу папы Павла V, был вызван на допрос в Рим. Он предстал перед грозным судилищем. Ему было торжественно объявлено решение «святейшей инквизиции»:
Галилей сделал вид, что подчинился. Вскоре после этого, в начале 1616 года, вышел уже известный нам декрет, осуждавший учение Коперника под страхом «кары на этом свете и в будущей жизни». Все сочинения Коперника, а также его последователей — Бруно, Галилея и Кеплера — были включены в список запрещенных книг. Наступило раздолье для церковников: «еретические» сочинения изгнаны, вся Европа наводнена богословской литературой. Прелюбопытные доводы против движения Земли приводились в этой литературе:
«Животные, которые обладают способностью двигаться, имеют конечности и мускулы. Земля не имеет ни конечностей, ни мускулов, следовательно, она не может двигаться».
«Сатурн, Юпитер, Солнце и другие планеты приводятся в движение ангелами. Если Земля движется, то в центре ее должен находиться ангел, который бы ее двигал; но там живут только дьяволы».
«Если Земля движется, то почему камень, брошенный вверх, падает обратно на то же место?»
«Учение Коперника противоречит самой природе Земли. Ведь Земля холодная, а холод противодействует движению и даже разрушает его. Доказательством могут служить животные, которые, коченея, становятся неподвижными».
На этот поток невежества Галилей ответил самым блестящим произведением, вышедшим из-под его пера: «Диалоги о двух важнейших системах мира».
«Диалоги» (разговоры) ведутся между двумя лицами: Сальвиати, сторонником Коперника, и Симпличио, последователем старого учения Птоломея. Третий собеседник, Сагредо, своими остроумными шутками оживляет беседу и подчеркивает слабые места спорщика. Симпличио — по-итальянски простак — изображен жалким тупицей.
— Будем изучать природу, — говорит ему Сальвиати.
— К чему утруждать себя! — отвечает Симпличио. — Мне нечего делать с природой. Я держусь того, что было сказано нашими отцами, — и сплю спокойно.
Симпличио важно заявляет:
— Достаточно быть добрым христианином. Проникать в тайны природы вовсе нежелательно.
В споре между Сальвиати и Симпличио сам автор не примыкал открыто ни к тому, ни к другому. Он будто бы беспристрастно излагал два мнения. Но эта уловка никого не обманула. Слишком много ума и блеска было в речах Сальвиати, слишком убедительны были его доводы против нелепых возражений Симпличио. Ясно было, на чьей стороне автор.
Поповский муравейник зашумел, зашевелился. Вдобавок услужливые доносчики дали понять папе Урбану VIII, что в лице Симпличио изображен он сам. Раздраженный папа решил на этот раз примерно расправиться со строптивым ученым.
В феврале 1633 года Галилея снова потребовали в Рим на суд инквизиции. Суд возглавлялся самим папой. Пять месяцев тянулся допрос. Наконец 21 июня тяжелая дверь инквизиционного застенка захлопнулась за Галилеем. Его стали пытать…
Старый, больной Галилей — ему было уже семьдесят лет — не в силах был вынести пыток. Воля его была сломлена. Его поставили на колени и вынудили произнести отречение.
Высокий старик с большим лбом, одетый, в знак позора, в рубище, едва шевеля губами, медленно читал врученный ему текст:
«Я, Галилео Галилей, сын Винченцо Галилея, флорентинец, на семидесятом году моей жизни, лично предстоя перед судом, преклонив колени перед вами, высокие и достопочтенные кардиналы вселенской апостольской церкви… клянусь, что всегда веровал, теперь верую и при помощи божией впредь буду верить во все, что содержит, проповедует и чему учит святая католическая и апостольская церковь… Я сочинил и напечатал книгу, в которой излагаю осужденное учение и привожу в пользу его сильные доводы… Вследствие сего признан я находящимся под сильным подозрением в ереси, полагающей, будто Солнце есть центр вселенной и неподвижно, Земля же не центр и движется.
Посему, желая изгнать из мыслей ваших это подозрение, отрекаюсь и проклинаю, возненавидев, вышеуказанную ересь, несогласную со святой церковью».
Печальное, скорбное зрелище!
Титульный лист сочинения Галилея «Диалоги».
Сто лет спустя французский писатель Вольтер, великий борец с католической церковью, так изображал сцену отречения Галилея:
А вот и тот святейший трибунал. Где поп с монахом рядом восседали. То инквизиторов толпа ученых, Для бога сыщиками окруженных. Сидят в суде святые доктора В одеждах из совиного пера, Ослиные на голове их уши… Ученейшая эта ассамблея На бедного взирает Галилея, Который молит, на колени став. Он осужден за то лишь, что был прав!Галилей до конца жизни оставался узником инквизиции. За ним шпионили, ему не давали делать ни шагу без разрешения «святых отцов». По окончании процесса он был сослан в сельскую местность Арчетри, недалеко от Флоренции. Вскоре на Галилея обрушился новый удар: он лишился любимой дочери. Измученный всем пережитым, Галилей весною 1634 года просил разрешить ему переехать для лечения в родной город Флоренцию. С Флоренцией у него были связаны воспоминания юности, там оставались друзья и родные. Ответ не замедлил: это был резкий отказ. «Мы посадим его в тюрьму, если он будет обращаться с подобными просьбами», писал представитель инквизиции. Узнав об этом, великий ученый с горечью заметил: «Я думаю, что мое теперешнее заключение кончится тогда, когда попаду во всеобщую узкую и вечную тюрьму…»
Единственное утешение Галилей находил в работе. Неиссякаемый источник творчества бил в этом гиганте научной мысли. В годы изгнания Галилей весь уходит в новый замечательный труд: «Разговоры и математические доказательства относительно двух новых наук в механике». Здесь он описывает свои опыты и излагает учение о твердости тел, об ударе, о законах движения брошенных и самостоятельно падающих тел. Таким образом, узник Арчетри закладывал фундамент одной из важнейших отраслей физики — науки механики. Если в прежних трудах Галилей является родоначальником новейшей астрономии, то в последнем он выступает как отец современной физики.