Герои категории Б
Шрифт:
– Ищи уебка, нас тут и двоих хватит. – Один из трех Джерси толкает другого в плечо вперед, вглубь квартиры, и стоит ему сойти с места – двое других срываются уже в прикрытие.
У них _буквально_ одни мысли на двоих, абсолютная чертова синхронизированность действий и общая дикость, ввергающая всех присутствующих Джерси в экстаз от возможности здесь и сейчас получить добротный мордобой.
Тот, что стрелял, револьвер сбросил, ослепнув от восторга и ярости, – десять пуль, два пистолета на троих, – и первым перешел в ближний рукопашный. Он не защищается, совсем, сразу переходит в нападение: прямой в голову, не важно, попадет
А маневры Рику ограничили, потому что примерно в тот же момент его взяли в захват под руки со спины и подняли над полом.
В крысу? Конечно в крысу, это не какой-нибудь бой на честь и ради чести, Джерси раскидывает ебучих наркош.
– Кха, бляха, – сипит болезненно Рик и вскидывается, врезаясь башкой в лоб одного из здоровяков.
– Че стоите?! Огонь, мать вашу! – ревет он на остолбеневших торчков и те опомнились. Палить начали без разбору, задевая и самого Химика.
Задело ногу – плохо. Но низкий болевой порог и застившее исступление глаза делают свое дело. Он освобожден после прострела одного из клонов, падает на пал и… не гнушается любыми способами достичь если не победы, то реванша. Со всей дури кусает рыжего в пах.
В соседней комнате уже давно тишина. Барыга просек, что пришли за ним и быстро спихнул с себя мужика, сам вышел из стонущей бабы, как был, без портков, вылезая в окно на пожарную лестницу.
Истеричные маты и дрожащие пальцы. Этаж всего четвертый, но падать будет больно, если споткнется и покатится кубарем. Его жопа еще торчала из оконной рамы, когда в комнате оказался один из клонов.
Прокушенный пах – пиздец. Проще отпочковать новую копию от более здорового Джерси, и, блять, в такие моменты Аркин делает то, к чему пока еще сам не привык. Выхватывает оставшейся рукой револьвер у трупа дубликата за спиной противника, и вышибает себе мозги.
Уже после от выжившей копии в комнате Майки сможет дублироваться еще одна, с целыми яйцами. Это эффективнее, чем драться с травмой и дублировать таких же уебков; иногда это быстрее, чем добежать до другого клона на своих ногах; и это, блять, так дико, что палец до сих пор не может без дрожи нажать на курок.
Хотя каждая копия хранит дохерища воспоминаний о том, как делали это с собой. Ведь они все оригиналы.
– Ты, видимо, Майки! – Торчащую из окна задницу здраво хлопают по булке, ну, вместо приветствия или там рукопожатия. – Отлично выглядишь, именно так я тебя и представлял!
Фишера выволокли обратно в комнату, но только затем, чтобы выломать голень и закинуть на плечо. Драться Аркину дальше совсем не за чем, он съебался через то же окно. Что ему падение с четвертого этажа, хоть и с довеском?
От себя он оставил только одного Джерси на прикрытие. Одного, готового к смерти.
Пока притон превращался в дуршлаг, Аркин прогулочным шагом унес свою голожопую добычу до машины.
– Черт, мужик, у тебя все еще стоит, сделай с этим что-нибудь. – Голос меняется с праздно-веселого до хренового вельзевулового баса. – Пока _я_ что-то с этим не сделал.
Ох, Майки, тебя ждет незабываемое времяпрепровождение в компании семьи Аркиных, которых ты опрокинул.
А где-то там в крови трех рыжих трупешников осталась блядская бесхозная монета.
Глава девятая
За прошедшие с событий два года уже и не упомнить, сколько Джерси сдохло, обновилось, сменили один другого. Он уже перестал считать, но, на самом деле, ему было, по чему вести счет.
Хотя бы приблизительный.
По возможности, Аркин старался обирать свои трупы. Возвращался, ждал, пока их вывезут, закопают, или просто находил потом где-нибудь, выслеживал, шарил по карманам. Не всегда выходило, и тогда приходилось смиряться с тем, что он, возможно, снова проебал нечто важное для себя.
И… не проебал ли он вообще оригинал. Не думал об этом. Не хотел думать. Хотел верить, что какая-то из той кучи в горшке точно настоящая, а может он таскает такую с собой.
Они все были ему важны, как оригинал, хоть их и было уже… хах, сколько, под пять сотен?
Пять сотен семейных реликвий, ебануться.
В общем, сейчас он в пабе не для того, чтобы ловить экзистенциальный кризис, он здесь, чтобы бахнуть хорошего или хотя бы сносного пивка, отметить с парочкой приближенных очередную годную сделку для мафии и очередного схваченного за яйца говнаря, проложившего к ней путь.
Уйти от Елены было непростым решением для Рика, но он понял, что так дальше нельзя. Рынок скинов развивался, поглощал новые жертвы, а Химик хоть и был злом, но лучше многих знал, насколько губят и развращают людей полученные силы.
Там им всем и место. Глубоко в грязной заднице.
Дверь паба открывается и Химик поднимает на нее уже порядком косой взгляд. Сегодня жребий пал на вариант с нажраться в сопли и пока осуществление имело успех. Но как только он в полумраке разглядел пришедшую фигуру, к горлу подступило почти оргазмическое "ох". Да быть того не может. Блять, это ведь тот множащийся детина, который сам себе мозги вышибал несколько раз при нем. Помнится, Рик тогда пулю схлопотал и хорошую такую порку от Елены, когда она прознала про эту потасовку.
Сплюнув разгрызанную щепку зубочистки прямо на стол, Рик опустил голову, прячась в полумраке помещения. Подтянул к себе бутылку водки, стопку и наполнил ее до краев, тут же опрокидывая в себя.
– Снова встретились, здоровяк, – пробормотал он себе под нос, забившись в угол к стенке и продолжил глушить водку еще примерно с получаса, пока задницу окончательно не подпекло.
Компания Аркина – шумная. Чего не отнять даже у такого несближающегося человека, так это умение закатить душевную тусу с кем угодно. Кто-то здесь работает на него год, кто-то неделю, но так или иначе, они пили, громко ржали и травили истории что из жизни, что с работы.
Потому что отдых должен быть отдыхом, а костюм сволочи иногда надо стирать и оставлять сушиться. Джерси не сложно быть расположенным к людям, он сам по себе не замкнутый, не отчужденный и не держащийся за одиночество, просто так выходит.
Так выходит, что он бежит, когда остальные идут, и равняются очень редко. В такие вот хорошие вечера.
Кто-то возвращался к жене, кто-то отошел со звонком, в конце-концов Джерси, как самый стойкий, еще не спешил на покой и даже заобщался с кем-то из завсегдатаев, кто так же быстро отвалился, как и быстро добился угощения выпивкой. Да, за какие-то полчаса, ведь бухали они дай боже. Такой скупердяй, как Аркин, в такие вечера громче всех выкрикивал, что оплатит здесь по пинте или роксу всем и каждому, кто выпьет за его отца, мать или братьев.