Герои – моя слабость
Шрифт:
– Какого черта? Это еще почему?
Энни почувствовала, как внутренности скручиваются в тугой узел. Она замялась, пытаясь выдумать правдоподобное объяснение. Пальцы Тео легли на ее плечо.
– Энни под домашним арестом.
Наоми подбоченилась обеими руками.
– О чем это ты?
– Она попала в неприятности, до того как появилась здесь, – объяснил Тео. – Ничего серьезного. Устраивала кукольные представления, не имея соответствующего разрешения. В Нью-Йорке на этот счет строгие законы. К несчастью, ее поймали на повторном правонарушении. – Энни сверлила Тео колючим взглядом, но он продолжал молоть языком. – Вместо того чтобы отправить за решетку, судья предложил
Объяснения Тео вызвали у Энни смешанное чувство восхищения и ужаса.
– А тебе-то какое дело? – огрызнулась она, сбросив с плеча его ладонь.
Рука Тео мгновенно вернулась на прежнее место.
– Ладно тебе, Энни. Ты ведь знаешь, что суд признал меня твоим поручителем. Я закрою глаза на это маленькое нарушение, но только если ты пообещаешь, что впредь подобное не повторится.
– Вы, горожане, все сумасшедшие, – проворчала Наоми.
– А ньюйоркцы – в особенности, – с серьезным видом подтвердил Тео. – Идем, Энни. Я уведу тебя подальше от соблазна.
Наоми недоверчиво поморщилась.
– Брось, Тео, мы же к вечеру вернемся. Побудем в море денек. Никто и не заметит.
– Мне очень жаль, Наоми, но я отвечаю за Энни перед судом. А я серьезно отношусь к своим обязанностям.
Энни заколебалась: то ли рассмеяться, то ли столкнуть Тео в воду.
– Здесь на такую чушь не обращают внимания, – фыркнула Наоми.
Она не на шутку рассердилась, но Тео и бровью не повел.
– Закон есть закон. – Он решительно сжал плечо Энни. – Я готов забыть об этом легком недоразумении, но знай: больше поблажек не будет. – Тео повел ее к стоянке.
Отойдя достаточно далеко, чтобы Наоми не могла их слышать, Энни взглянула на Тео.
– Устраивала кукольные представления, не имея соответствующего разрешения?
– Ты вправду хочешь, чтобы все узнали, чем ты зарабатываешь на жизнь?
– Нет. Просто мне не нравится, когда меня считают осужденной преступницей.
– Не преувеличивай. Самостийное кукольное представление всего лишь мелкое нарушение.
Энни возмущенно всплеснула руками.
– Ты не мог придумать что-нибудь получше? Например, срочный телефонный звонок моего нью-йоркского агента.
– А у тебя есть агент?
– Уже нет. Но Наоми об этом не знает.
– Приношу свои извинения, – произнес Тео, растягивая слова на манер джентльмена девятнадцатого века. – Я только что проснулся и очень спешил. – Он немедленно перешел в наступление. – Ты в самом деле собиралась бездумно отправиться в море на этом суденышке? Честное слово, Энни, за тобою нужен глаз да глаз.
– Я не собиралась покидать остров. Я как раз говорила об этом Наоми, когда подоспела доблестная кавалерия.
– Тогда почему же ты вначале приняла ее приглашение?
– Послушай, у меня и без тебя хлопот хватает.
– Так расскажи мне о них. – Держа Энни за локоть, Тео повел ее мимо стоянки к ратуше. – Мне нужно выпить кофе.
В зале ратуши сидело несколько рыбаков. Тео кивнул им, наполняя похожей на мазут жидкостью из кофеварки два пенопластовых стаканчика и закрывая крышечки.
Снова оказавшись на пристани, Энни с Тео направились к своим автомобилям. Небрежно припаркованная машина Тео стояла в нескольких ярдах от внедорожника Энни. Тео сделал глоток из дымящегося стаканчика, взгляд Энни скользнул по его губам. Красиво очерченный рот, растрепанные волосы, темная щетина на щеках и чуть красноватый от холода нос придавали ему какой-то особый, неряшливый шарм. Казалось, этот мужчина сошел с рекламного щита.
– Ты спешишь? – спросил он.
– Не особенно. – Сперва она собиралась выяснить, почему Тео не втолкнул ее на борт судна, помахав радостно рукой на прощание.
– Тогда садись в машину. Я хочу кое-что тебе показать.
– Речь пойдет о камере пыток или о какой-нибудь безымянной могиле?
Тео раздраженно поморщился.
Энни ответила ему победоносной усмешкой, взятой на вооружение совсем недавно.
Закатив глаза к небу, Тео распахнул пассажирскую дверцу.
Вместо того чтобы повернуть к дому, он поехал в противоположную сторону. На склоне холма рядом с развалинами сгоревшей школы стоял покосившийся обветшалый трейлер, заменявший школьное здание. Они миновали пустую художественную галерею и пару наглухо закрытых ставнями закусочных, где, судя по вывескам, торговали варенными на пару моллюсками и сандвичами с омарами. Возле Кристмас-Бич, где рыбаки вытаскивали лодки на берег, чтобы их подлатать, располагался рыбный рынок.
Пить обжигающий горький кофе на тряской дороге даже через прорезь в крышке стаканчика – занятие не из легких, Энни осторожно сделала глоток.
– Чего здесь не хватает, так это старого доброго «Старбакса».
– И магазина деликатесов. – Тео нацепил на нос темные очки. – Я бы душу продал за отменный бублик.
– Ты хочешь сказать, что у тебя еще есть душа?
– Тебе не надоело?
– Извини. Язык мой – враг мой. Иногда мне случается сболтнуть лишнее. – Энни прищурилась на яркое зимнее солнце. – У меня к тебе один вопрос, Тео…
– Чуть позже. – Он свернул на изрезанную колеями дорогу, которая вскоре сменилась извилистой непроезжей тропинкой. Тео остановил машину у небольшого ельника. – Дальше придется идти пешком.
Еще три недели назад Энни ужаснулась бы, узнав, что ей предстоит прогулка, пусть даже короткая, но приступы кашля давно прекратились. Она уже не помнила, когда случился последний. Жизнь на Перегрин-Айленде вернула ей здоровье и силы. По крайней мере на время, пока ее не подстрелили.
Тео замедлил шаг и, поддерживая Энни под локоть, повел по обледенелой земле. Она отлично справилась бы и сама, но ей нравилась старомодная галантность Тео. Параллельные борозды на земле отмечали контур бывшей дороги, тянувшейся сквозь хвойные заросли. Дальше начинался пологий спуск. Тропинка сбегала вниз, минуя поваленное дерево, делала небольшой поворот и обрывалась у широкой луговины, должно быть, особенно красивой летом. Посередине поляны стоял заброшенный каменный дом со сланцевой кровлей и двумя трубами. На небольшом клочке земли напротив старого ледника из серого камня густо росли какие-то кустики, скорее всего голубика. Океан поблескивал в стороне – достаточно близко, и все же в отдалении, чтобы наслаждаться восхитительным видом, не страшась слепого гнева бушующих волн. Даже в холодный зимний день это уединенное место завораживало своей красотой.
У Энни вырвался протяжный вздох.
– Это просто чудо. Сбывшаяся мечта о райском острове в штате Мэн.
– Здесь куда уютнее, чем в Харп-Хаусе.
– Даже в гробнице уютнее, чем в доме твоего отца.
– Не стану с тобой спорить. Это самая старая ферма на острове. Когда-то здесь разводили овец, выращивали зерно и овощи. Дом пустует с начала восьмидесятых.
Энни оглядела крепкую крышу и неповрежденные окна.
– Кто-то и сейчас присматривает за домом. – Тео, ничего не ответив, отпил глоток кофе. Энни выжидающе склонила голову набок, но глаза Тео скрывались за темными стеклами очков. – Ты, – догадалась она. – Это ты занимаешься домом.