Герои – моя слабость
Шрифт:
– Это скверная история.
– По-твоему, я этого еще не поняла?
Отвернувшись, Тео подошел к площадке на краю бассейна, где был когда-то трамплин.
– Нашей матери не стало, когда нам едва исполнилось пять, ты об этом знаешь. Отец нашел утешение в работе, и мы с Риган оказались одни в этом враждебном мире. – Казалось, каждое слово причиняет Тео мучительную боль. – Все, что осталось у нас, – это мы сами. Я любил сестру, а она пошла бы на что угодно ради меня. – Энни застыла в неподвижности. Тео поддел ржавый болт носком сапога для верховой езды. Он долго молчал, потом заговорил тихо, едва слышно: – Риган всегда была собственницей, как, впрочем, и я. Ее ревность
– Но ты не поверил в несчастный случай.
– Я хотел верить. Однако этим все не закончилось. В одну девушку, с которой я всего лишь несколько раз разговаривал, швырнули камнем, когда та каталась на велосипеде. Она упала, и ее задел встречный автомобиль. К счастью, она не сильно пострадала, но могло случиться непоправимое, и я потребовал от сестры объяснений. Риган призналась, что подстроила аварию, потом расплакалась, обещая, что ничего подобного больше не повторится. Мне хотелось думать, что это правда, но, похоже, сестра уже не справлялась с собою. – Тео ссутулился, по-прежнему стоя к Энни спиной. – Я почувствовал, что меня загнали в ловушку.
– И ты покончил с девушками.
Он наконец повернулся к Энни.
– Не сразу. Вначале я старался скрывать от Риган эту часть своей жизни, но ей всегда удавалось узнать обо мне все. Едва получив водительские права, она попыталась сбить одну из своих лучших подруг. После того случая я больше не мог рисковать.
– Ты должен был рассказать обо всем отцу.
– Я боялся. Я просиживал в библиотеке целые дни, читая о психических заболеваниях. Я понимал, что Риган нездорова, и даже установил диагноз – обсессивно-компульсивное расстройство личности, навязчивое состояние с фиксацией на отношениях. Не думаю, что я сильно ошибся. Отец отправил бы Риган в психиатрическую больницу.
– А ты не мог этого допустить.
– Она действительно нуждалась в лечении, в клинике ей могли бы помочь, но я был еще ребенком, и мне все представлялось иначе.
– Потому что вы вдвоем сражались против враждебного мира.
Тео не ответил, но Энни знала, что права. Она необычайно ясно видела того растерянного, беспомощного мальчика из далекого прошлого.
– Я думал, Риган успокоится, если будет уверена, что между нами никто не встанет. Так и вышло. Не ощущая угрозы, она вела себя совершенно нормально. Однако самое невинное замечание могло вывести ее из себя. Я все еще надеялся, что сестра заведет приятеля и весь этот кошмар прекратится. За ней многие ухлестывали, но ее не интересовал никто, кроме меня.
– И ты не начал ее ненавидеть?
– Наша связь была слишком крепкой. Ты провела лето рядом с Риган и знаешь, какой она могла быть милой и очаровательной. Она вовсе не притворялась. Просто в какой-то миг на нее накатывала чернота.
Энни сунула фотографии в карман пальто.
– Ты сжег тетрадь с ее стихами. Должно быть, в эту минуту ты поддался гневу.
Губы Тео скривились в горькой усмешке.
– В ту тетрадь Риган записывала не стихи, а самые безумные свои измышления и жестокие угрозы в твой адрес. Я боялся, что кто-нибудь их увидит.
– А ее гобой, который ты уничтожил? Риган любила его.
В усталых глазах Тео застыла грусть.
– Риган сама сожгла гобой, когда я пригрозил рассказать отцу, что она вытворяет с тобой. Этой жертвой она пыталась меня задобрить.
Исковерканная, ущербная любовь Риган заставила ее разрушить то, что приносило ей столько радости. Пожалуй, это печальнее всего, подумалось Энни.
– В то лето ты стремился защитить ее, – произнесла она. – И вместе с тем старался помешать Риган выместить на мне свою ненависть. Ты оказался в невыносимом положении.
– Мне казалось, что я держу все под контролем. Я превратился в малолетнего монаха. Боялся заговорить о девушках, старался их не замечать из страха перед местью Риган. А потом появились вы с матерью. Нам пришлось жить под одной крышей. Я видел, как ты бегаешь по скалам в красных шортах, слышал твой голос, смотрел, как ты играешь своими кудрями, читая книгу. Я не мог избегать тебя.
– Джейси была намного красивее. Почему же ты выбрал меня?
– Она не читала те же книги, что и я. Не слушала музыку, которая нравилась мне. С ней я никогда не чувствовал себя легко и свободно. Разумеется, я старался держаться от нее подальше. Безжалостно высмеивал ее перед Риган. Я пробовал и с тобой придерживаться той же тактики, но сестра видела меня насквозь.
– Значит, все решил случай. Я просто оказалась рядом. Какая горькая ирония судьбы. Если бы мы встретились в городе, ты бы даже не взглянул на меня. – Тео всегда окружали самые красивые женщины. Он стал ее любовником из-за вынужденного соседства. Энни спрятала озябшие руки в рукава пальто. – После всего, что ты пережил по вине сестры, как ты мог влюбиться в Кенли?
– Она излучала независимость и уверенность в себе. – Он скорчил гримасу, точно в насмешку над самим собой. – Все, что я искал в женщине. Все, чего так недоставало Риган. Мы и полугода не провели вместе, когда Кенли завела разговор о свадьбе. Я был от нее без ума, а потому отмел все сомнения.
– И фактически оказался в том же положении, что и с Риган.
– Только Кенли не пыталась никого убить, кроме себя.
– Она сделала это, чтобы наказать тебя.
Тео зябко втянул голову в плечи.
– Становится холодно. Я иду в дом.
Мужчина, который однажды сорвал с себя свитер и стоял раздетым под колючей метелью, внезапно замерз?
– Подожди. Закончи прежде свою историю.
– Я уже закончил. – Он повернулся и зашагал к башне.
Энни достала из кармана фотографии. Они жгли ей руки. Энни посмотрела на них сквозь серую снежную муть, потом раскрыла замерзшие ладони. Резкий порыв ветра подхватил листочки и унес. Один за другим, они полетели на замусоренное дно бассейна.
Как только Энни вошла в дом, Ливия бросилась к ней и больше не отходила, требуя внимания. Рисуя забавные картинки для девочки, Энни перебирала в памяти все, что услышала, и раздумывала над тем, о чем Тео умолчал. Разумеется, он рассказал лишь малую часть истории. Но Энни твердо решила выведать остальное. Возможно, Тео нужно было выговориться. Лишь откровенность могла разрушить ледяную стену, которой он себя окружил.
Энни поцеловала Ливию в макушку.
– Не хочешь устроить кукольное представление для своих плюшевых зверюшек? – Она поднялась из-за стола, сделав вид, будто не замечает хмурой гримаски Ливии.