Герои Первой мировой
Шрифт:
Кавказский фронт у Юденича принял его старый боевой соратник, кавалер ордена Святого Георгия 4-й и 3-й степеней, генерал от инфантерии Михаил Алексеевич Пржевальский. Забегая вперед скажем, что при нем на кавказском театре военных действий крупных сражений уже не происходило.
В октябре 1917 года фронт принял генерал от инфантерии И.3. Одишелидзе. Боевые действия между Турцией и Россией — уже Советской — прекратились 18 декабря 1917 года с подписанием перемирия…
Вместе с женой Николай Николаевич переехал из Тифлиса в Петроград, где поселился на Каменноостровском проспекте, во временно пустующей квартире своего хорошего знакомого вице-адмирала А.А. Хоменко. Когда генерал пришел в банк, чтобы снять со своего счета небольшую сумму, управляющий узнал эрзерумского героя и посоветовал ему забрать все средства наличными, а также срочно продать дом в Тифлисе и земли в Кисловодске. Генерал последовал неожиданному совету
Николай Николаевич все еще надеялся, что его огромный боевой опыт будет востребован: ведь война продолжалась, а служить под руководством Юденича почли бы за честь на любом фронте. 17 июня 1917 года генерал лично приехал в Могилёв, в Ставку Верховного главнокомандующего, с надеждой на новое назначение. Но А.А. Брусилов принял Юденича холодно и дал ему только невнятное поручение «ознакомиться с настроениями в казачьих областях». По всей видимости, именно летом 1917 года, став свидетелем развала европейского театра военных действий и нарастающего в армии хаоса, Николай Николаевич пришел к выводу о необходимости борьбы с новыми правителями России. В августе 1917-го он участвовал в работе московского Государственного совещания, поддержал выступление Верховного главнокомандующего Л.Г. Корнилова, в это же время сформировалось его резко отрицательное отношение к большевикам.
Октябрьский переворот 1917 года застал Юденича в Москве. Скоро он вернулся в Петроград и, сразу перейдя на нелегальное положение, некоторое время пытался создать подпольную офицерскую организацию для борьбы с большевиками. Но, убедившись в невозможности поднять восстание в столице, Юденич согласился переехать с женой в Финляндию — с тем, чтобы продолжать борьбу уже оттуда. Свою поддержку ему предоставил инженер М.Ф. Гарденин, занимавшийся тайной переправкой офицеров через советско-финскую границу. В 20-х числах ноября 1918 года Николай Николаевич, снабженный поддельными документами, в сопровождении жены и адъютанта капитана Н.А. Покотило прибыл из Петрограда в Гельсингфорс. И почти сразу же начал вести переговоры о формировании армии, которая могла бы освободить Россию от большевизма…
Именно тогда, на рубеже 1910-х и 1920-х годов, фамилия «Юденич» стала вторично известна всей России — но уже не в качестве непобедимого покорителя турецких твердынь, чьи портреты печатались в популярных журналах, а в качестве «вождя», способного освободить север России от красных — или же «белого зверя», готового залить кровью трудовой Петроград. Военная и политическая деятельность Н.Н. Юденича на протяжении 1918—1920 годов слишком обширна и многогранна, чтобы изложить ее в рамках краткого биографического очерка. Поэтому коротко заметим, что апогеем «белого дела» Николая Николаевича Юденича стали октябрьские бои 1919 года, когда его маленькая (18 500 штыков и сабель, 57 орудий, 6 танков, 4 бронепоезда) Северо-Западная армия прорвала фронт советской 7-й армии, овладела Ямбургом, Красным Селом, Гатчиной, Детским Селом и стояла в 20 километрах от Петрограда. Но одержать последнюю, главную победу своей жизни Юденичу не было суждено: Красная армия отбросила Северо-Западную и разгромила ее. Впрочем, не стоит думать, что за прошедшие с момента Сарыкамыша и Эрзерума четыре года талантливейший русский полководец внезапно растерял все свое мастерство, просто наступление армии Юденича на Петроград было предпринято в самой невыгодной для нее обстановке, под жесточайшим давлением британских «союзников». О том, какого рода помощь эти «союзники» оказывали Юденичу, свидетельствует воевавший в Северо-Западной армии писатель А.И. Куприн: «Англичане присылали аэропланы, но к ним прикладывали неподходящие пропеллеры; пулеметы — и к ним несоответствующие ленты; орудия — и к ним неразрывающиеся шрапнели и гранаты. Однажды они прислали тридцать шесть пароходных мест. Оказалось — фехтовальные принадлежности: рапиры, нагрудники, маски, перчатки… Ружья, присланные ими, выдерживали не более трех выстрелов, после четвертого патрон так крепко заклинивался в дуле, что вытащить его можно было только в мастерской». Никакой поддержки не дождался Юденич и от британского флота, а вот в разгроме шедшей через Латвию на соединение с войсками Юденича армии П.Р. Бермондта этот флот принял самое активное участие… Конец Северо-Западной армии был страшен — прижатые красными к границе Эстонии, ее остатки были «интернированы», то есть частью заточены в эстонские «трудовые лагеря», частью вымерли от тифа и голода.
22 января 1920 года армия была официально распущена, а в ночь на 28 января Юденич был арестован в ревельском отеле «Коммерц» С.Н. Булак-Балаховичем и эстонскими полицейскими. По вполне резонному предположению жены генерала, этот шаг был вызван желанием правительства Эстонии выторговать что-то у советской стороны в обмен на выдачу
Разумеется, эмигрантские военные круги рассчитывали привлечь знаменитого военачальника к своей деятельности, причем надежды на него возлагались очень большие. Так, согласно рассекреченной в начале 2000-х годов сводке Иностранного отдела ГПУ, хранящейся в архиве Службы внешней разведки Российской Федерации, на состоявшемся в марте 1922 года в Белграде совещании высшего командного состава Русской армии барона П.Н. Врангеля были намечены кандидатуры для планирующегося вторжения в Советскую Россию. В сводке говорилось: «Намечается вторжение в Россию трех групп: группы Врангеля с юга, группы войск “Спасения Родины” и Западной группы под командой Краснова. Все три группы будут объединены под единым командованием… К предстоящим операциям намечен следующий командный состав: Верховный главнокомандующий и временный верховный правитель — вел. князь Николай Николаевич, его помощник — ген. Гурко, начальник штаба — ген. Миллер, главком — ген. Юденич, начальник конницы — ген. Врангель». То, что на пост главнокомандующего армией вторжения намечался именно Н.Н. Юденич, говорит об огромном авторитете, которым он пользовался в кругах военной эмиграции.
Впрочем, сам Николай Николаевич к этим планам не имел ни малейшего отношения. Неудача, постигшая Северо-Западную армию, заставила его разочароваться в идее вооруженной борьбы с советской властью. В 1924 году он сам разъяснил свою позицию в беседе с бароном П.Н. Врангелем. По мысли Юденича, у Русского общевоинского союза, который возглавлял Врангель, не было для интервенции в СССР ни сил, ни финансов, а на помощь бывших союзников по Антанте рассчитывать больше не стоило. Три года спустя, в 1927-м, когда в момент острого политического кризиса в Европе Великобритания и Франция обсуждали возможность создания экспедиционного корпуса для вторжения в Советский Союз, на пост его командира снова намечался Юденич. И снова Николай Николаевич категорически отклонил это предложение.
Не помогли даже уговоры старого соратника еще по Кавказскому фронту генерала Е.В. Масловского. Словом, политическая позиция, занятая Юденичем в годы эмиграции, вполне укладывалась в краткие слова отчета агента ГПУ: «Бывший белый генерал Юденич от политической деятельности отошел».
С конца мая 1920 года чета Юденичей жила на юге Франции. Сначала они остановились в отеле «Люксембург» на Английском бульваре Ниццы, а затем приобрели небольшую ферму «Питчунетто» в предместье Ниццы, городке Сен-Лоран-дю-Вар. Жизнь пожилой русской пары была размеренной и спокойной и состояла в основном из хозяйственных забот и работы на ферме. По воскресеньям Юденичи принимали у себя ветеранов Кавказской и Северо-Западной армий, которых в те годы жило во Франции немало. Чаще всего в доме генерала бывали бывший начальник штаба Кавказской армии П.А. Томилов, сослуживец Юденича еще по Туркестану Д.В. Филатьев, генерал от инфантерии Д.Г. Щербачев.
Многим своим знакомым генерал оказывал материальную помощь. П.А. Томилову он помог с покупкой и ремонтом дома. А старый соратник Юденича по Отдельной Кавказской армии Е.В. Масловский со временем просто стал членом его семьи. Узнав, что Масловский начал работу над большим историческим трудом о Кавказском фронте, Юденич приобрел для него пишущую машинку, а в августе 1930 года, когда Масловский перенес тяжелое заболевание глаз и сердца и больше не мог трудиться на автозаводе «Панар-Левассор», настоял на его переезде в Сен-Лоран-дю-Вар.
На протяжении 1920-х годов Николай Николаевич участвовал в деятельности ниццского Кружка ревнителей русской истории, дважды выступал на его заседаниях с докладами о Кавказском фронте. Навещал он и русскую гимназию «Александрино», открывшуюся в Ницце в 1925 году и получившую название в память об Александровском лицее. Инспектором гимназии был бывший Генерального штаба полковник М.И. Изергин, который перед приездом Юденича выстраивал учеников перед входом в здание, и те лихо приветствовали полководца дружным «Здравия желаем, Ваше Высокопревосходительство!». Николая Николаевича это всегда очень трогало, однажды он даже прослезился. Сохранилось письмо Юденича от 21 октября 1931 года, в котором он благодарил гимназию за теплый прием: «Пусть Господь поможет Вам и Вашим помощникам вести столь ответственное, трудное, но бесконечно важное для будущей России дело подготовки нового поколения русских людей, любящих и знающих свою далекую Родину, а учащейся молодежи даст силы, здоровья, знания и любовь к Родине для будущего служения последней».