Герои русского парусного флота
Шрифт:
— Ладно! — сказал капитан. — За такое действо следует наказать примерно!
На первом же балу у командира порта он без труда нашёл своего обидчика. Ничего не подозревавший итальянец вовсю любезничал с дамами. Проходя мимо, Лукин как бы нечаянно наступил итальянцу на ногу, да так, что тот закричал голосом истошным.
— Ежели я вас обидел, давайте драться! — объявил ему Лукин и тут же уехал домой.
Вечером Дмитрий Александрович молча пил пунш. Жена плакала:
— Зачем тебе драться, пожалей меня!
Итальянец меж тем, от боли в себя придя, понял, что дуэль с таким человеком, как Лукин, может кончиться для него печально. Кинулся тогда он к своей сестре, что была на короткой ноге с адмиралом Мордвиновым. Сестрица тут же посадила брата под замок, а сама бегом к своему сердечному другу. Наговорила всякого: дескать, пьяный Лукин поносил Мордвинова словами мерзкими, а врага его, Ушакова, наоборот, нахваливал; когда же брат её, лейтенант, храбро вступился за честь адмирала, то Лукин его по ноге ударил, а назавтра грозился и вовсе убить.
Надо ли говорить, в какой ярости был Мордвинов? Тотчас к Лукину отправился полицейский наряд, и капитан-лейтенант был посажен под крепкий арест. Однако в тот же день хромой итальянец срочно выехал в другой город. Следствие доказало полную невиновность Лукина. Теперь уже николаевское общество подшучивало над самим Мордвиновым.
Говорят, что когда севастопольскому адмиралу Ушакову рассказали об истории с Лукиным, он долго смеялся:
— Сей разинец мне сразу по душе пришёлся! Голову кладу, что воин он отменный! Буду его у Мордвинова в Севастополь на эскадру просить!
Но Мордвинов Лукина не отдал: дело здесь было во взаимной неприязни двух адмиралов. Вместо Севастополя спровадил Мордвинов Лукина на Балтику.
— Езжай, голубчик, откуда приехал, — сказал, ордер свой вручая. — От тебя здесь одни хлопоты.
РУССКИЙ КУЛАК ПРОТИВ АНГЛИЙСКОГО БОКСА
Вернувшись в Кронштадт, взял Дмитрий Александрович отпуск и с женой и дочерью отправился в своё тульское имение. Была зима, и дороги заметало позёмкой. На козлах восседал неизменный Илья. За Петербургом дорога была ещё сносная, а ближе к Москве — сугроб на сугробе. А тут ещё и метель. Решили Лукины остановиться на ночёвку в ближайшей деревеньке. Нашли избу, договорились с хозяевами. Бабка самовар, жаром пышущий, на стол поставила. И пока супруги чай пили, Илья отправился порасспросить местных мужиков, как далее ехать. Вошёл в хату соседнюю, видит, за столом сидят трое, все с кнутами, лица хмурые, недобрые.
— Чего надо? — говорят. — Ступай прочь, скоро сами придём — не возрадуетесь!
Илья шапку скомкал и поспешил восвояси. Рассказал всё Лукину. Тот дочь спать укладывал.
— Поди к их дверям, Иваныч, да послушай, о чём они там беседу ведут.
Вскоре Илья возвратился и позвал Лукина в сени для разговора.
— Вот что, Дмитрий Ляксандрыч, худо наше дело! Слышал я, что хотят сии душегубы всех нас перебить, а пожитки пограбить! Бежать надобно!
— С пожитков наших корысть небольшая! — почесал затылок Лукин. — Бежать же нам зазорно, да и ребёнок спит! Придётся самим сходить в гости!
— Куда это вы с Ильёй на ночь глядя? — спросила жена тревожно.
— Да к старосте, дорогу узнать! — отвечал Дмитрий Александрович, шубу запахивая. — Мы скоро!
Дверь в хату он распахнул ногой.
— Что вы за люди? — спросил грозно. — И что замышляете?
Сидевшие оторопели. Немного погодя один поднялся, подступил вплотную к Лукину. В руке его был нож.
— И ходить никуды не надобно! Сам заявился! — оскалился он и приставил нож к горлу Лукина. — Ну-ка, барин, скидай шубейку! Она тебе боле ни к чему!
Лукин только хмыкнул:
— Ну и ухарь! Держи, родимый! — И навернул негодяя кулаком промеж глаз. Второй раз бить не пришлось: тот уже не поднялся. Зато повскакивали дружки Лукин, однако, остался невозмутим:
— Илья, принимай!
— Готов, Митрий Ляксандрыч! — отозвался верный слуга, сам косая сажень в плечах.
Лукин тем временем ловко схватил за загривок ближайшего, встряхнул так, что тот лишь захрипел, и кинул кучеру. Ну а Илья для надёжности о стенку головой стукнул и в сторонку положил. Глядь, а к нему уже второй летит…
Кучер всех троих повязал вожжами, погрузил на санки да отвёз в ближайший околоток.
Когда Лукин вернулся, жена ещё не спала.
— Ну что, узнал дорогу? — поинтересовалась она, зевая.
— Да, милая, — отвечал Дмитрий Александрович раздеваясь. — Завтра поутру выезжаем!
Весной Лукины вернулись в Кронштадт. Глава семьи уходил в море. Предстояло многомесячное крейсерство в Северной Атлантике в составе эскадры вице-адмирала Ханыкова. Для пополнения припасов и отдыха команд были определены английские порты Чатем и Ширнесс.
Поход в эскадре вице-адмирала Ханыкова — особая глава в жизни Лукина. Именно тогда слава о его силе и бесстрашии разнеслась по всей Европе. А началось всё с пустяка.
В один из заходов эскадры в Чатем, будучи на берегу, набрёл Лукин с друзьями на француза-иллюзиониста. Огромный быкоподобный француз потчевал англичан фокусами. Трюк был прост. Француз подставлял щеку для удара всякому желающему. Если трюкачу удавалось после удара устоять не шелохнувшись, он получал приличную сумму денег, если же нет — три часа должен был гавкать в ближайшем кабаке из-под лавки. А так как француз был огромен и крепок, то кошельки азартных англичан быстро худели. Увидя столь редкостное зрелище, друзья принялись уговаривать Лукина принять участие в этой забаве. Тот долго отнекивался, но всё-таки решился. С первого же удара незадачливый фокусник полетел с ног и долго не мог прийти в себя. Англичане с криками восторга подхватили Лукина на руки и отнесли в трактир, где он щедро угостил всех своих поклонников.
В следующий раз эскадра отстаивалась в Ширнессе. И здесь Лукину представился случай отличиться: ему предложили помериться силой в «боксы» с лучшим местным бойцом.
— Одного мало! — резюмировал русский моряк, оглядев противника. — Выводи четырёх лучших!
Бой продолжался несколько минут. Один за другим английские мастера «боксов» были перекинуты через канаты.
От призовых денег Лукин наотрез отказался:
— Отдайте их своим «боксам». Пусть горе запивают!
На другой день, отряжённый с двумя десятками нижних чинов в местное адмиралтейство для получения такелажа, Лукин стал свидетелем драки между английскими матросами и береговыми канонирами Ширнесса. Дмитрий Александрович долго наблюдал за дракой и понял, что канониры дерутся нечестно. Он решил вступиться за моряков. Своим матросам вмешиваться не велел, строго-настрого наказав: