Герои зоны. Пенталогия

Шакилов Александр

– Пора бы вам, мальчики, уже повзрослеть, – закончили свою мысль обе Милены.

Прежде чем налить вновь, Чингизы – тот, что слева, и тот, что справа – взглянули на меня. На всякий случай, памятуя о «глоке» (теперьто их два!), я кивнул. Кто ж знал, что Чингиз вызовет бойцов и велит спеленать мою бывшую – обеих – и засунуть в шкаф? Мол, в отдельном номерелюксе ей будет лучше, чем с нами, уютнее. Я почемуто сразу понял, что в шкафу Милене не понравится, но спорить с Чингизом не стал.

Только мы

остались вдвоем, – зрение мое уже адаптировалось к алкоголю – он принялся раздеваться.

– Дружище, пойми меня правильно, я хоть и в разводе, но ориентация у меня всетаки…

Напрочь игнорируя мой лепет, начальничек «Азии» обнажился по пояс, заявив, что не любит эти костюмы и прочую чушь с галстуками. И вообще ему жарко и душно. Это при работающемто без передыху кондиционере!.. Торс Чингиза покрывали цветные татуировки: драконы, тигры и прочие тануки, мечи и парни с балаклавами на мордах. Ежу чернобыльскому ясно, мой старинный боевой товарищ заделался якудзой. Ну да неудивительно.

Я мысленно застонал. Патрик, сынок! Ты понимаешь, с кем связался?

– Край, у тебя проблемы. – Чингиз поставил очередную бутылку на стол и плюхнулся в кресло. – Даже не знаю, как тебе помочь. Из шалмана моего ты выйдешь лишь вперед ногами. Сам понимаешь, ничего личного. Я даже рад, что встретились. Но уж извини!

– Да ладно, – успокоил я его взволнованную совесть, – ничего страшного. Хоть вперед ногами, хоть назад. Никаких обид. Обращайся, если что.

Выпив еще, я решил говорить начистоту. Интуиция подсказывала, что надо спешить, танцы вокруг да около оставим на потом. Я признался Чингизу, что у меня пропал сын, и я приехал к жене, да, бывшей, но всетаки жене, а тут какието шибко борзые «африканцы». Короче говоря, вот почему Макс Край здесь и пьет с какимто жлобом жуткую дрянь.

– Первоклассное сакэ! – деланно обиделся Чингиз и, подмигнув, достал из ящика стола заметный пузырь водки и чисто символическую баночку икры. – А вообще, ты прав, конечно, дрянь сакэ это. Но мне по статусу положено… Будьмо!

Рюмки соприкоснулись.

Далее беседа у нас пошла совсем уж доверительная. Я как бы между прочил поинтересовался насчет стимуляторов в клубе «Азия» – в этой богадельне вообще можно прикупить граммдругой химического счастья? Закусив икрой, Чингиз отмахнулся – мол, не люблю я это дело, не приветствую, но что поделаешь – бизнес клана. Лично он к торговле дурью отношения не имеет, наркоту курируют деляги с Барабана.

– Ну, чего ты, Край, завел этот разговор? Тебе жить осталось минуты полторы, а ты о гадости всякой! Давай лучше накатим за упокой твоей души.

– Чтоб земля мне была пухом, – согласился я.

Деляги с Барабана, значит? Залив в себя еще водки, я задумался.

Бывший рынок Барабашово – в простонародье Барабан – стал могущественным

укрепленным анклавом, в глубинах которого «азиаты» производят различные товары, варят, а также жарят и парят наркоту, заготавливают человеческие органы и еще один Ронин – главарь клана – знает, чем промышляют. Свои товары «азиаты» экспортируют из города транспортными самолетами. Охраняемые бойцами грузовики курсируют от Барабана к аэропорту. Между анклавом и ПВО договоренность – ракетчики не сбивают самолеты, за что им хорошо отстегивают.

– Ну, всё, Край… – щелкнул предохранитель. Сейчас Чингиз скажет «прощайся с жизнью», а я еще ничего толком не выяснил.

– Как всё? – опередил я его. – Дружище, неужто не осилишь больше? Ослаб, что ли?! А раньшето богатырь был. Ладно, давай хотя бы по соточке на посошок.

Хмыкнув, он налил еще.

– Что тебе нужно от моего сына? – Я взял со стола рюмку. – Почему на квартиру моей бывшей прислал «африканцев»?

Чингиз правдоподобно сделал «большие глаза» и возмутился:

– Так мальчишка, дебош тут устроивший, твой сын?! В тебя, Край, точно в тебя! Нака, полюбуйся, – он открыл ноутбук и, запустив видеоролик, развернул экраном ко мне. На экране Патрик дрался с «азиатами», а потом его светлая голова и широкие плечи пропали из зоны покрытия камеры, боевики«азиаты» кинулись за ним следом. – Вылитый ты, одна рожа с папашкой! Вздумал он залетного защищать. Мои парни заметили чужака с товаром, вот и решили его приструнить, а сопляк… в смысле твой пацан…

– Ясно, – кивнул я. От выпитого слегка мутило, и я старался не выдать предельного напряжения. – И что с моим сыном дальше стало? Далеко убежал?

Чингизу явно не хотелось со мной это обсуждать, он налил еще по одной.

– Не в курсе я, Край, наркотой не занимаюсь. На Барабане все кончики, Ронин лично всем рулит. Я вообще недавно в городе, не обжился толком.

Про Ронина много чего говорят. Если десятая часть этих слухов – правда, главарь «азиатов» совсем уж мерзкая личность.

Меж тем Чингиз уже конкретно расслабился. До сего момента он с меня глаз не спускал, даже когда пил, а сейчас, привстав, чутьчуть отвлекся, чтобы вновь наполнить собственную рюмку.

А большего и не надо было.

Мой кулак исключительно подружески – а как еще бить однополчанина? – врезался Чингизу в лицо. От удара того швырнуло в кресло. Я тут же подскочил, с трудом, но все же вырвал у него пистолет – а то как бы чего не вышло, еще ранит случайно боевого товарища, то есть меня. После чего – опять же из добрых побуждений – зажал ему нос. Чтобы дышать, Чингизу пришлось открыть рот, в который я влил все, что оставалось в литровой бутылке «Пшеничной», а заодно скормил целую токкури ^[5]сакэ.