Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Фрай Стивен

Любой, кто пытался выщипнуть непослушный волосок из брови, глядя в зеркало в ванной, знает, до чего трудно выполнить столь тонкую задачу в перевернутом мире отражения и не ткнуть себя при этом. У нас слева – там справа, у нас справа – там слева, близкое – далеко, далекое – близко. Персей приспособил зеркало так, чтобы видеть, как сам размахивает серпом.

Но видно не было ничего! Почему зеркало подводит его?

Ну конечно! Проклиная себя за умственную неповоротливость, Персей снял колпак Аида и сунул его в суму. Оказалось, это не так-то просто. С тяжелым серпом в одной руке и еще более тяжелым щитом в другой, в мыслях занятый и опасностью разбудить горгон, и необходимостью поддерживать в сандалиях полетный режим на нужной высоте, Персей, пока прятал шапку,

потел и отдувался – но приготовился сосредоточиться и потренировать движения. Теперь он отчетливо видел свой образ в щите и разобрался, как размахивает оружием его отражение.

Сам того не заметив, Персей немного снизился. Посвист лезвия разбудил гадюк на голове у Медузы, они приподнялись и начали плеваться. Поменяв угол наклона щита, Персей увидел, что они смотрят прямиком на него – и шипят. В любой миг Медуза проснется – а заодно и ее несокрушимые сестрицы. Персей приблизился к спавшей Медузе, оружие наизготовку. Отражение в щите показало, что Медуза шевельнулась, веки затрепетали.

Глаза распахнулись.

Персей не знал, чего ждать, – вероятно, уродства и ужаса, но никак не красоты. Однако глаза Медузы, пусть и пылали яростью, оказались таковы, что Персею захотелось отвлечься от их отражения в щите и заглянуть в них по-настоящему. Он отмел это желание и вскинул серп повыше.

Медуза смотрелась в щит. Приподняла голову, чтобы глянуть на Персея впрямую, и оголила горло. Гарпа рассекла воздух, и Персей ощутил, как лезвие режет плоть у нее на шее. Потянулся вниз, схватил голову и сунул ее в суму, пока метавшиеся умиравшие змеи не вонзили в него клыки.

Попытался было взлететь и убраться прочь, но что-то держало его за щиколотки. Две другие горгоны, Стено и Эвриала, с воплями пробудились и тянули его вниз. Персей лягался и брыкался, тем временем призывая сандалии поднимать его повыше. Он пробил свод тумана и воспарил в ясном, залитом луной воздухе, визг взбешенных сестер звенел у него в ушах, но Персей не оборачивался.

А следовало бы, наверное. Увидел бы нечто чрезвычайно примечательное. С того дня, как Посейдон овладел Медузой у храма Афины, она была беременна близнецами. Как только Медуза лишилась головы, тем двоим наконец открылся выход из ее тела. Первым из разверстой раны возник юноша с сияющим золотым оружием. Звался он ХРИСАОРОМ, что означает «Золотой меч».

Оттуда же, откуда Хрисаор, появилась вторая фигура. С того самого дня, как великолепная АФРОДИТА восстала из пенного семени и крови отсеченных яичек Урана, не бывало на свете ничего столь сверхъестественно прекрасного, рожденного из чего-то с виду мерзкого. Близнец Хрисаора – сверкающе-белый крылатый конь. Он забил копытами по воздуху и взлетел в небо, оставив позади своего брата и двух оравших горгон.

Имя тому коню было ПЕГАС.

Андромеда и Кассиопея

– Получилось! Получилось! Получилось! – вопил Персей луне.

И впрямь. Надежно спрятав голову Медузы в суме, которую он поначалу счел такой неинтересной, Персей полетел, опьяненный восторгом. Такое его охватило воодушевление, такое ликование, что Персей свернул не туда. Не налево полетел, а направо и вскоре увидел, что движется вдоль незнакомого берега.

Милю за милей пролетал он без устали, но неведомые края внизу озадачивали его все сильнее. И вдруг, с первым проблеском зари, ему открылся поразительный вид. Девица-красавица, нагая, прикованная к скале.

Персей подлетел поближе:

– Что ты тут делаешь?

– А ты как думаешь, что я тут делаю? И будь любезен, взгляд свой не своди с моего лица, если нетрудно.

– Извини… Но как тут не задуматься… может, помочь тебе чем-нибудь?… Меня зовут Персей.

– АНДРОМЕДА, приятно познакомиться. Как тебе удается висеть в воздухе?

– Это долгая история, а у меня вопрос предметнее: чего это ты прикована к скале?

– Ну… – Андромеда вздохнула. – Это все на самом деле из-за моей матери. История тоже долгая, но заняться мне все равно нечем, поэтому чего б не рассказать ее тебе. Мои родители, КЕФЕЙ и КАССИОПЕЯ, – царь и царица.

– А мы сейчас где?

– В Эфиопии, а ты как думал?

– Извини, пожалуйста, давай дальше…

– Это все мама виновата. Она ляпнула вслух, что я красивее, чем все НЕРЕИДЫ и ОКЕАНИДЫ на свете [12] .

– Так и есть, вообще-то, – заметил Персей.

– Ой, цыц. Посейдон услыхал эту похвальбу и так разъярился, что отправил чудовищного морского дракона по имени Кит, чтобы тот крушил берег [13] . Никакие корабли не могут теперь причалить, и народ начал голодать. Дело в том, что мы зависим от торговли. Родители обратились за советом к жрецам и жрицам, и те сказали, что ублажить бога, чтоб отозвал Кита, можно лишь одним способом – приковать меня голой к скале. Кит пожрет меня, но зато царство спасется. Ой, а вот и он, смотри, смотри!

12

Два главных (и многочисленных) рода морских нимф, океаниды и нереиды, – соответственно дочери и внучки морских титанов ОКЕАНА и ТЕФИДЫ. Следовательно, все они – двоюродные родственники Посейдона. См.: «Миф», с. 36. [Здесь и далее нумерация страниц в отсылках к книге «Миф» Стивена Фрая приводится по изд.: Фрай, Стивен. Миф. Греческие мифы в пересказе. М.: Фантом Пресс, 2018. – Примеч. перев.]

13

Не путать с Кето, матерью двух бессмертных горгон. Хотя от имени этой морской богини действительно происходят имена всех подобных морских чудовищ – и название наших китообразных.

Персей огляделся и увидел, как прет к ним по волнам громадное морское чудище. Недолго думая, Персей ринулся в воду, чтобы сразиться с ним.

С восхищением и облегчением наблюдала за всем этим Андромеда, но вскоре ею завладело отчаяние: шли минуты, а Персей все не всплывал. Невдомек было Андромеде, что он – рекордсмен Серифоса по задержке дыхания под водой. Неоткуда ей было знать, что при Персее клинок до того острый, что способен пробить насквозь даже жесткую роговую чешую Кита. Андромеда облегченно вскрикнула, увидев, как веселое торжествующее лицо Персея наконец возникло в волнах – в бурлении крови и ворвани. Персей застенчиво помахал Андромеде, а затем вновь подлетел к ней.

– Глазам своим не верю, – сказала она. – Быть такого не может! Как тебе это удалось?

– Ой, ну как, – проговорил Персей, сбивая с Андромеды кандалы двумя меткими ударами гарпы. – В воде я всегда как дома. Проплыл себе под чудищем и вспорол ему брюхо клинком. Тебя куда подбросить?

Когда они приземлились у царского дворца, Андромеда уже по уши влюбилась в Персея, а он – в нее.

Кассиопея чуть с ума не сошла от радости, увидев дочь живой, и с восторгом узнала, что этот пригожий юный герой станет ей зятем.

Царь Кефей робко проговорил:

– Не забывай, дорогая моя, что Андромеда уже обещана моему брату ФИНЕЮ.

– Вздор, – сказала Кассиопея, – приблизительная договоренность, никакого связывающего обязательства. Финей поймет.

Финей не понял. Брат ЭГИПТА и потомок НИЛА [14] , он считал, что союз с Андромедой даст ему возможность объединить два самых могучих царства на реке Нил. Не позволит он какому-то там молокососу с серпом отнять такую мечту. Слухи о том, что молокосос умеет летать, он со счетов сбросил.

14

Нил был одним из важнейших речных богов – , – его потомки вступали в браки с Эгиптом, Ливией и Эфиопией. Как получилось и с Азией, и с Европой; имена этих божеств, полубогов и смертных до сих пор запечатлены на наших картах.