Героиновая пропасть
Шрифт:
Визитка Сергея Игоревича действительно оказала магическое действие на главного кадровика. Увидев написанный рукой министра свой телефон и фамилию-имя-отчество, он стал вмиг любезным и внимательным к посетителю. Лично провел Турецкого в закрытую для посторонних комнату, где стояли стол и стул, и больше ничего не было, предложил сесть и подождать, а сам важно удалился и вернулся минут двадцать спустя с пухлым «личным делом». Положил на стол перед Турецким и попросил лишь об одном: не делать заметок для памяти, материалы ведь закрытые.
Александр Борисович изобразил полнейшее понимание, видя при этом, что подписки о
Оставшись в одиночестве, он начал листать «дело».
Народ здесь, конечно, скрупулезный, ничего не скажешь. Всякую фитюльку в дело подшивали. Может, и нет в ней пока особого смысла, а вдруг потом пригодится? Знал Турецкий эту неистребимую жажду буквально всех кадровиков вставлять всякое лыко в строку. Сколько подобного насмотрелся за два десятка лет изучения человеческих судеб, пропущенных через кадровую политику!
Вот и здесь — и школьные характеристики, и студенческие. С кем дружил, какие компании водил, куда выезжал и с какой целью, сведения о родственниках — ближних и дальних, об изучении языков…
Но Александра Борисовича интересовал главным образом афганский период деятельности Каманина. Что думал о нем посол, о чем сообщали посольские стукачи, особисты. Ну, последние, естественно, информировали собственную «контору», а в МИД попадали разве что «вершки». Оно и понятно, в той, социалистической системе было четкое разграничение: кому достаются «корешки», а кому — «вершки». Как в известной сказке. Иногда случалась путаница, но и она не умаляла достижений Системы.
Заинтересовали характеристики этого времени. Надо заметить, не самые худшие. В совершенстве владеет английским, пушту и дари. Само собой — арабский: египетский, сирийский и иракский диалекты. Постоянно совершенствует свои политические и экономические знания. Конечно, куда без этого!.. Решителен, упорен в достижении поставленной цели. А вот и капельки дегтя — замечен в пренебрежении к нижестоящим. Безосновательно упрям и своеволен. Груб с обслуживающим персоналом. Имел устные взыскания за попытки совершения валютных операций, что, однако, внутренним расследованием доказано не было… Ага, а вот и Галеев! Его работа: строго предупрежден в связи с санкционированными контактами с представителями афганской оппозиции. Но и это сошло как с гуся вода… Какой год? Ну да, Галеева отозвали на Родину, и «предупреждение» было снято. Вероятно, уже новым послом… Либо Егор поспешил «втереться в доверие», либо это влияние новой советской политики по отношению к «законному» правительству…
Война закончилась, «ограниченный контингент» покинул Афганистан, а налаженные контакты, похоже, остались.
И вот дальнейшее повышение по служебной лестнице. Отличные характеристики, высокая оценка деловых качеств. Назначение в Отдел Ближнего Востока, затем в Управление Юго-Восточной Азии. Возглавляет его, и наконец, — кураторство в должности заместителя министра.
Но почему же Сергей Игоревич с такой неприязнью отреагировал на упоминание фамилий Каманина и Багирова? Вероятно, знает такое, о чем не хочет говорить? Честь мундира? И это тоже нельзя исключить.
Едва Турецкий закрыл «дело», как немедленно появился главный кадровик министерства, держа под мышкой «личное дело» Багирова Марата Джафар-оглы…
И
Турецкий искренне поблагодарил главного кадровика и, понимая, что предупреждать его не стоит, тем не менее мягко попросил не афишировать, даже перед своими доверенными лицами, причину его интереса и фамилии руководителей министерства. Тот жестами уверил, что высокую свою ответственность оценил правильно, однако визитку министра оставил у себя. Да Турецкий и не стал настаивать. Понадобится, Костя снова обеспечит «зеленую улицу»…
…Пока Александр Борисович запирал документы в сейф, пока спускался к проходной, Грязнов уже подъехал и теперь нетерпеливо ожидал его.
— Ты нервничаешь? — удивился Турецкий.
— А ты чего там копаешься? — набросился Вячеслав. — У меня что, больше забот нема, как «важняков» катать?
— Не заводись, я просто кое-что прикинул по Каманину. Утром успел проглядеть его и багировское досье в МИДе.
— Что-нибудь открылось?
— Ничего особенного, кроме того, что оба они продвигались вместе и Егор постоянно как бы курировал этого Багирова. Имел втыки, как я понимаю, за несанкционированные контакты с афганской оппозицией и валютные операции, что осталось недоказанным. Да ведь и кому захочется сор из своей избы выносить, верно?
— Согласен. А ты знаешь, где его шлепнули?
— Опять, поди, покушались на выходе?
— Угадал. Только непонятно, зачем он посреди рабочего дня домой приехал? Если следили, охрана бы заметила. У него в машине теперь двое охранников постоянно. А если не следили, тогда точно знали, куда, зачем и на какое время он едет. Так что есть у меня подозрение, что «пасли» свои.
— Со стороны Багирова? — уточнил Турецкий.
— А хрен его знает! — вяло заметил Грязнов. Он помолчал и снова заговорил: — А мне только что звонил Дениска. Головач сейчас в Пушкино, помогает проводить ревизию у «афганцев». Туда зубра послали из налоговой. Морозов Алексей Силантьевич, слыхал небось?
— Но не пересекался.
— Еще успеешь… Словом, пока суд да дело, нашел Сева одного инвалида, а тот порассказал такое, что впору немедленно брать этого Сипу. Ну, молодежь, сам знаешь, народ горячий. Я им посоветовал эту самую горячку-то не пороть, а запастись фактурой, а то ведь и обыски, и задержания надо официально оформлять. А тот же Костя фиг подпишет постановления… Слушай, а как тебе вчерашний Борис? — спросил без всякого перехода.
— Чего это ты вдруг? — удивился Турецкий. — Нормальный мужик. Заслуживает полного доверия. А что? Вопросы появились?