Героиня мира
Шрифт:
С течением времени его веселость иссякла. Он погрустнел. До меня доносились долгие звуки, гортанные и звонкие, — погребальные песнопения и обвинения на незнакомом языке. Взгляд его обращался ко мне в поисках сочувствия. Он вздохнул, припомнив, вероятно, что я не кронианская девушка с клубничными щечками, а лишь одна из племени растоптанных и завоеванных.
— Что ж, — проговорил он на моем языке, — так-то, маленькая девушка. Ты совсем устала. Теперь я отошлю тебя вниз, в твое гнездышко. Никто не узнает. Нашу тайну мы сохраним.
Облегчение захлестнуло меня волной, чуть не сбив с ног. Я родилась заново, я встала и, чуть ли не танцуя, пошла через комнату.
— Но твое имя, — сказал он, — как тебя зовут?
— Ара.
Он повторил, и оно прозвучало как свойственное ему рычание: «Аархх».
Он узнал мое имя и тем самым посадил меня на цепь. Однако он знает его не полностью, только один кусочек.
Телохранитель стоял у дверей. Похоже, для него я сделалась невидимкой.
Касались ли ступенек мои ноги?
Я закрыла за собой дверь спальни. Никаких стульев, ведь мой секрет раскрыт, и в любом случае Лой с Мышью скоро придут ночевать, я не могу их не впустить.
Как бы мне хотелось не впускать их.
Уединение — мое сокровище.
В постели я все больше сжималась в комочек, и упрямая пружина ослабла. Все оказалось не так уж и страшно. А теперь я могу уснуть.
Меня разбудила Лой. Она трясла меня, дергая за волосы.
— Ты… ты… ты…
Я перекатилась на спину, и ее худая жесткая рука звонко шлепнула меня по щеке. Я вцепилась в нее и уже было зашипела в ответ, пытаясь остановить ее, еще не проснувшись до конца, не зная наверняка, всерьез ли все это, но подсознательно помня, что шуметь нельзя.
— Сука… ну ты и… сука…
— Лой… нет, Лой… что такое? Лой…
С другого боку появилась Мышь. Словно краб клешнями, она ущипнула меня за руку. Я не смогла сдержаться и вскрикнула.
Это их приостановило. Они отпрянули от меня.
— Ах ты, мелкая мошенница, — с несокрушимым сознанием собственной праведности сказала Мышь.
Фраза повисла в воздухе, словно кристалл на фоне тьмы. Я уставилась на нее.
— Что я такого сделала?
— Что я такого сделала? — передразнила Лой. — Да что же они такого сделали, их светлость.
— Подлая уловка, — сказала Мышь.
Я лежала перед ними; они стояли на коленях, возвышаясь надо мной.
Наконец Лой проговорила:
— Ведь я строила планы насчет него, насчет старого пузана. Разве у меня хоть раз что-нибудь было? Блюла себя. Для пользы дела. И надо же тебе было к нему подлизаться. Тебе.
У меня в мозгу что-то блеснуло, и тогда мне все припомнилось.
— Но ведь… он просто подошел к двери и застал меня здесь.
— Да, только ты об этом позаботилась, не так ли. Я заметила, как ты глазела на него тогда, в первый же день. Я не хотела верить, что ты, при всей твоей благовоспитанности, на такое способна, да и папа у тебя — майор из полка Львов. А что сказал бы твой папа на это?
— Ее блаженной
Внутри меня, в легких, в желудке или в сердце что-то случилось. Я вихрем взметнулась вверх, замолотила в воздухе руками и пронзительно закричала.
Осколочный калейдоскоп движений. Их жаркое дыхание, отдающее кислым от съеденных печеностей; их острые пальцы, впившиеся в меня. Отчаянное шиканье, и вот они уже спихнули меня с кровати, и голос Лой, словно колючка у меня в ухе:
— Ну так убирайся вон. Не желаю находиться с тобой рядом. Я — девушка честная. Не хочу подцепить от тебя сифон с севера.
И они вышвырнули меня из моей спальни. Я упала в коридоре, а они закрыли мою дверь и подперли ее моим стулом, чтобы я не смогла войти.
Я поднялась на ноги. На мне была лишь нижняя сорочка, в которой я легла спать. Но еще не все потеряно. Ведь я могу спуститься в комнату для игр.
Туда я и отправилась. В комнате для игр горел светильник, и один из телохранителей сидел за игрой в храмины.
Он не заметил меня. Я действовала осторожно.
Что ж, значит, мне придется отыскать какую-нибудь пустую комнату, где нет света, и в ней дождаться утра.
Нет, и это не выход. Ведь большинство комнат стоит теперь под замком или совсем пустыми, поскольку кронианцы вывезли мебель в другие места. А помимо того, очередному миру только что пришел конец. Миру Мыши и Лой. Даже если бы мне удалось вновь завладеть территорией спальни, служившей ему ландшафтом, этот мир все равно уже утратил состоятельность. Как в тот раз, когда я отправилась в апартаменты родителей и стало ясно, что они прекратили свое существование в одно и то же время, как перестала существовать и я — то, чем я была прежде.
Сама того не сознавая, я спустилась в вестибюль и стала ждать, погрузившись в полное забвение.
В нише возле черной двери по-прежнему восседал домашний божок, у ног его мерцала зажженная на ночь свеча. Отправляясь в путешествие, моя мама всегда брала с собой фигурку богини, служившей ей в детстве защитницей, изображение доброго духа весны; все остальное время она стояла у нас дома, и мы украшали ее нишу колокольчиками, асфоделями и плющом, чтобы холода не досаждали ей. Дух дома Илайивы имел обличье человека в просторных одеждах и с посохом.
У меня за спиной заскрипели, прогибаясь, ступени лестницы. Кто-то из охранников при полковнике услышал, как я брожу по дому, и пошел узнать, чем я занимаюсь. Возможно, это навлечет на меня неприятности.
Я могу сказать, что меня послали подправить свечу возле божка.
И во всяком случае, так ли уж важны неприятности?
— И что это такое? — сказал он, как и в прошлый раз.
Мягкой для такого тела походкой ко мне подошел Гурц в халате и домашних туфлях; вот он стоит, опять нависая надо мной. Он спустился с верхнего этажа ради меня.