Герой для Системы
Шрифт:
Усмехнувшись, я чуть присел и легко взлетел на ближайшую ко мне крупную ветку. Несколько минут бега по деревьям и я уже спрыгнул с внутренней стороны деревенского частокола, а ещё через пару секунд, не скрываясь, вышел из-за Васькиного домика и по-хозяйски уселся на лавочке, установленной возле двери, рядом с небольшим цветочным ящиком.
Караван в это время как раз втягивался в ворота посёлка и я, словно бы сидя на галёрке, с интересом рассматривал тягловых бычков, тащащих за собой тяжелогружёные телеги, крытые парусиной и перевязанные тросами. За ними шли явно жилые повозки, с дутыми шатрами, натянутыми
Что ж… Значит мне не придётся страдать стереотипной печалью русского человека, проживавшего в Африке, по снегу и морозцу. Хотя… Вот если честно, то мне, после изменения климата вследствие ядерных бомбардировок во время войны, летом всегда хотелось зимней прохлады, а зимой я жаждал скорейшего наступления лета. Всё-таки когда уже сколько лет на улице жуткий дубак при огромной влажности, а под ногами только коричневое химическое месиво, да жиденький снежок на генно-модифицированной канадской травке «Зелёная-Зелёная», покрытой слоем облетевшей листвы, этим временем года наслаждаться чрезвычайно сложно.
Ещё из интересного имелся натуральный рыцарь без страха и упрёка. Припарковав своего бегового тукана возле птицы Касандры, что сразу вызвало у пернатых взаимную перепалку с топорщеньем перев и хвостов, а также клевками друг друга, он не обращая на это внимания метнулся в начале к куче трупов зеленомордых, которую уже успели стащить местные, затем к другой, где лежали только люди, а затем побежал куда-то в сторону центра деревни. Вернулся он спустя пять минут и стукнув походя кулаком по лбу своей птахе, что сразу же успокоило скакуна, целенаправленно направился ко мне.
— Эй ты, быдло! — рявкнул он, ещё издалека. — Отвечай мне, быстро!
— Ты мне уже тоже не нравишься, — ответил я, не меняя расслабленной позы. — Что нужно, смерд?
Ну никогда не любил когда со мной разговаривают по хамски! Коли сам я всегда вежлив, так извольте люди дорогие и к Вове Распутину обращаться подобным же образом. Ато рискуете нарваться на ответочку, новое тело же словно бы само собой рвало ранее установленные шаблоны самосохранения при общении с вооружёнными людьми. Так что меня понесло и я совершенно не испытывал страха, разговаривая так с закованным в латы рыцарем с заточенным дрыном на поясе.
— Чего?! — парень даже остановился и тут же пошёл пятнами, хотел было что-то сказать, но я его опередил.
— Того! Чего хотел?
— Да как ты смеешь…
— Могу и смею, — пожал я плечами.
— Что ты, мразь, сделал с прекраснейшей леди Касандрой? — в ярости прорычал парень, хватаясь за рукоять меча. — Люди видели как вы вместе уходили из деревни!
— Ничего…
— Ты лжёшь, тварь! — клинок вылетел из ножен… и вдруг мир застыл, точнее, замедлился, словно бы погрузившись в очень плотный кисель.
«Мать… а ведь это как при применении «Б.В.З», — как-то заторможено подумал я, в то время как тело уже действовало причём не само собой, а под моим руководством. — Я что же, действительно
Податься вниз — не вариант! Так я из под удара не уйду, а наоборот, подставлюсь ещё сильнее, и я это понимал каким-то внезапно проклюнувшимся шестым чувством. Опять же, для меня, почему-то, не было секретом, что парень не просто хочет вытащить меч, а намерен им рубануть по мне наискосок, от левой ступни к правому плечу. Увернуться, подпрыгнув из такого положения тела, вообще не реально! Как, впрочем, и то, что простой инженер пусть и экстра класса вообще всё это знает. Телепортироваться? Скорее всего не успею.
Время вернулось в положенный ему темп. Взвизгнул серебристый, встретившись с растянутой двумя руками воронёной цепью кусаригамы, и меня снесло с лавочки, а по домику пришёлся сильный удар какой-то непонятной энергии, дробившей брёвна, выбившей стекло и практически полностью вырвавшей угловой кусок сочленения лапа в лапу. Но вот забыть обо всём на свете заставил меня испуганный вскрик Васки, прозвучавший изнутри жилища.
В следующее мгновение мои ноги нашли опору, и я бросил себя в отшатнувшегося рыцаря. Удар бойком по темечку разве что на мгновение ошеломил парня. Сказывался, наверное, тот самый «уровень», про который мне так и не рассказала прекрасная воительница… Но это же не повод поднимать лапки вверх?
Проскользнув под очередным замахом за спину воина, я хлестнул цепью по неприкрытой шее, благо шлем так и болтался у рыцаря на поясе, а затем, поймав цепь, подбивая колени, набросил ещё одну петлю, после чего окончательно завалил парня на землю и насел на него, упираясь коленом в спину. Рывок руками в разные стороны и вот я уже встал, наступая ногой на загривок жертвы и вытягивая удавку изо всех сил, а звенья цепи исправно душат трепыхающегося подо мной рыцарёнка, словно бы заправская гаррота, впиваясь ему в горло.
«Вот так вот, падла! Будешь знать как на людей нападать! — мысленно прорычал я. — Уровень, шмуровень! Дышать тебе всё равно надо, а простую механику никто в этом мире не отменял!»
— Врад! Остановись! — раздавшийся где-то за спиной крик Касандры заставил меня обернуться.
Картина маслом — метрах в двадцати от нас спокойно стояли трое. Высокий мужик в кожаном костюме с одиноким наплечником на левом плече, с безразличным лицом и глазами выброшенной на берег рыбы, за спиной у которого в специальном креплении покоился огромный меч, который я бы назвал расплющенной рельсой. Заложив руку за руку и расставив ноги на ширину плеч, он с интересом разглядывал меня с рыцарёнком, словно обезьян в зоопарке.
Рядом стояла миниатюрная девушка в коротком сером платьице с чёрной широкополой шляпой колпаком. Хорошо, что опиралась она на неровный клюку-посох, с подвешенным на верхнем изгибе небольшим фонариком, а то если бы это была метла, то я точно назвал бы её ведьмочкой.
Третьим был натуральный франт-Д`артаньян, у которого из прикида разве что кираса аля «Конкистадор» выбивалась из облика киношного Боярского, сыгравшего эту роль в двадцатом веке. Подкручивая усики и теребя рукой шпагу, не ту что в штанах, а оружие, он, ухмыльнувшись, подмигнул мне, стоило перевести на него взгляд.