Герой нашего времени.ru

Бажанов Олег Иванович

До аэродрома добрались благополучно. Вечером всем экипажем напились до беспамятства. На следующий день Иванов заметил седую прядь на тёмной шевелюре своего командира.

Странно, но за тот полёт экипаж Болышева начальство наградами не удостоило. Болышев ещё сказал тогда, что в России ордена дают за любовь к начальству.

За нелёгкий год Иванов узнал Болышева как разностороннего человека, смелого лётчика и умного начальника. Его командир любил стихи и женщин, но никогда не садился играть в карты, любил хорошие коньяки и вина, но никогда не напивался, до отчаяния смелый в бою, Болышев с начальством умел быть дипломатом. И начальство любило Болышева. Прямо пропорционально этой любви шло

и продвижение Болышева по службе. Иванов так и не смог научиться у своего командира дипломатии в отношениях с начальством. И поэтому дошёл — до чего дошёл. А полковник Болышев преуспел в этой науке и уже занимал в Москве в штабе кресло инспектора армейской авиации. Занимал заслуженно. У Иванова хранилась фотография своего бывшего командира, на которой Болышев запечатлён при полном параде. Только одних орденов Иванов насчитал семь. И штук пятнадцать медалей. Конечно, Иванову не стоит гневить судьбу, и ему, как орденоносцу, после Афганистана тоже предложили учёбу в Академии в Москве, но Иванов хотел летать, а не заниматься штабной работой. По возвращении из Афганистана Иванов по приглашению своего бывшего командира заехал к нему в гости, где познакомился семьёй. Жена — яркая женщина, работала в военторге на руководящей должности. Сын учился в школе. Семья Болышевых Иванову понравилась. Его оставили ночевать, и ночью Иванов написал стихотворение, которое посвятил им:

Лишь горизонт окрасится зарёю,Нас снова сердце в небо позовёт,Мы землю оставляем под собою,В эфир услышав: «Разрешаю взлёт».Пусть нам не двадцать или уж не тридцать,Но мы в душе всё те же пацаны,Которым только в небо торопиться,Хоть на висках хватает седины.Вы, наши милые и верные девчонки,Какие бы метели ни мели,Нас с неба ждёте на краю «бетонки»,Как будто бы на краешке земли.Как тяжело в сомнениях метаться:«Ну, сколько можно снова улетать?».Как трудно ждать и страшно не дождаться,Но лучше не дождаться, чем не ждать.

Через два года после Афгана они вновь встретились уже в Дальневосточном полку, где капитан Иванов служил на должности командира экипажа и куда слушатель Академии подполковник Болышев прибыл на стажировку. Встретились как родные братья. Болышев влетел в комнату Иванова в общежитии поздно вечером, прямо с самолёта. Они обнялись под взглядами ничего не понимающих соседей по комнате и потом всю ночь проболтали, вспоминая Афганистан.

— Ты мужик! — говорил Иванову Болышев, показывая большой палец левой руки, потому что в правой держал стакан с водкой. — Зря ты, Саня, отказался от Академии. Такие, как ты, очень нужны армии. Кто её из дерьма поднимать будет? Я один не справлюсь. Тебе обязательно надо учиться в Москве. А дальше я тебе помогу. Ведь мы с тобой, Саня, — одна семья! — Болышев крепко обнимал Иванова, и они вспоминали полёты в Афганских горах.

На аэродроме многих удивляло, что Иванов обращался к знаменитому подполковнику из Москвы просто «Коля», а Болышев называл Иванова «Саней». Но вскоре все привыкли, тем более, когда узнали про их афганское прошлое.

Когда закончился срок стажировки Болышева, Иванов провожал его до самолёта с чувством, что улетает близкий и родной человек. Иванов молчал, не находя подходящих слов. Расставания ему никогда не удавались. Болышев тогда сказал:

— Я ещё точно не знаю, куда попаду после учёбы, но ты имей в виду, что двери моего дома для тебя всегда открыты! На всякий случай запиши адрес моих родителей. Через них всегда узнаешь, где я.

— Они у тебя не переезжали?

— Нет. Всё там же.

— Тогда у меня есть их адрес. Ты мне давал его в Афгане.

— Да. Помню.

Самолёт уже запускал двигатели. Они обнялись.

— Саня! — будто вспомнив что-то, Болышев обернулся и, уже подойдя к самолёту, прокричал:

— Запомни: лучшего «правака» у меня никогда не было!

С тех пор они не виделись. Иванов знал о назначениях Болышева, но никогда не звонил, не надоедал поздравлениями и не напоминал о себе.

— Николай Константинович всегда очень хорошо о тебе отзывается, — оторвал Иванова от воспоминаний прозвучавший голос командира полка.

— А когда вы с ним виделись? — поинтересовался Иванов.

— В прошлом году на сборах. Болышев руководил этими сборами. Как примеры часто приводил случаи из афганского опыта. Называл твою фамилию. Она у тебя не из редких. Ивановых на Руси много. Поэтому я тебя с Болышевым вначале никак не связывал. А начальник штаба не поленился — почитал твоё личное дело, сделал запрос в Москву. Всё сошлось. Да, многое мне поведал Николай Константинович про ваши приключения! Ведь из скольких ситуаций вы тогда просто чудом живыми выходили! А тебя он хвалил. Жалел только, что ты в Академию не пошёл.

Командир полка затушил сигарету, встал, подошёл к открытому окну и посмотрел на улицу.

— Как он там? Как у него дела? — нарушил молчание Иванов.

— Да вроде всё нормально, — командир снова сел на своё место. — Болышев ещё генералом станет!

— Дай Бог! Умный мужик.

— А ты можешь позвонить ему, — неожиданно предложил командир полка. — Отсюда прямая связь с Управлением. Я каждый день ему докладываю.

— И что я скажу? «Дядя Коля, помоги»?

— Будешь звонить? — после короткой паузы спросил командир.

— Нет. Когда сами будете разговаривать с Николаем Константиновичем, передайте от меня привет. Скажите, что всё у меня нормально.

— Который раз удивляешь ты меня, Александр! — в голосе командира полка послышалось раздражение. — Вот, все люди как люди. Другой бы на твоём месте трубку телефона оборвал! Ты пойми, что во власти Болышева может быть сейчас вся дальнейшая твоя судьба. Так тебе этого не надо! А что, позволь спросить, тебе надо? Голову хочешь себе свернуть? Погибнуть героем? Это тебе надо? — На последних словах командир сорвался на крик и замолчал. Иванов тоже молчал.

— Так что, всё-таки, с тобой творится? — уже успокоившись, спросил командир.

Иванов не знал ответа. И поэтому он не отвечал.

— Может, тебе жениться надо? — после продолжительной паузы предложил командир. — Обзаведёшься семьёй, ребятишками. Хоть за них станешь беспокоиться. Вот и появится смысл жизни.

Иванов посмотрел в лицо командира полка и сделал вывод, что этот седой человек понимает, пожалуй, гораздо больше, чем говорит. И на вид он совсем нестарый, просто за его спиной и Афган, и Таджикистан, вот теперь ещё и Чечня. Потому и украсила его красивую голову ранняя седина.

— У вас сколько детей? — тихо спросил Иванов.

— Двое. Но они уже взрослые. Дочь на втором курсе института, а сын в следующем году школу заканчивает. Вот погляди, — седой полковник достал из кармана куртки фотографию, и Иванов почувствовал, что разговаривает с обыкновенным человеком, отцом семейства, который очень любит своих близких.

— Вот это мои: жена Галина, дочь Светлана и сын Павел. — В голосе командира полка послышались нотки отцовской нежности и гордости за своих детей.