Герой по найму
Шрифт:
Деревенский богатырь стоял, словно крепкое дерево, вросши ногами в помост. Его главной проблемой являлось отсутствие техники боя. Приезжий силач, напротив, обладал опытом и умениями, но все же, несмотря на собственные габариты, визуально проигрывал Дубыне. Однако сдаваться он не собирался, зная, что на кону стоит крупная сумма и репутация.
Говен пошел кругом вокруг Дубыни, как раньше пытался ходить Кудр. Вот только движения силача были плавными, как у кошки, шаги упругими. Дубыня стоял спокойно и лишь поворачивался в сторону противника.
Внезапно
Игги вдохнул воздух и забыл его выдохнуть, настолько его захватило происходящее на помосте. Неужели, он рассчитал неправильно и все деньги уйдут коту под хвост?
Но Дубыня даже не пошатнулся, только лицо его покраснело и напряглось так, что выступили все жилы. Вместо того, чтобы упасть на колени и задыхаться, он медленно поднял правую руку вверх и, схватив врага за отворот рубахи, одним движением перекинул его через себя.
Тот упал еще более неудачно, чем в первый раз, неестественно вывернув левую ногу, и тут же сверху всей немалой массой на него приземлился Дубыня.
Что-то хрустнуло и там, и сям. Говен вскрикнул от боли и страха за свою жизнь. А Дубыня повернул голову к Игги и уточнил на всякий случай:
— Калечить сильно можно?
— Умеренно. Но особо не жалей, этот никого не жалел…
Более ничего не спрашивая, деревенский богатырь сломал Говену обе руки, каждую в двух местах. Левая нога у того уже была сломана, целой осталась лишь правая.
Силач уже не скулил, он плакал. Но Игги решил, что поделом, но хватит.
— Бой окончен! — крикнул он вместо карлика, который замер, с ужасом глядя на своего прославленного бойца. — Деньги на бочку!
Но забрать честный выигрыш он не успел. Откуда-то со стороны на помост выскочили четыре оставшихся силача — костяк команды мастера Оггра, да и карлик, выпав из оцепенения, схватил нож и тоже полез на настил.
У всех у них была одна-единственная цель — отомстить за Говена обдувалам, избить их до полусмерти, искалечить или даже жизни лишить.
Вчетвером на одного — не честно!
— Этих можешь не жалеть! — разрешил Джуба, и потеха началась.
Дубыня раздавал тумаки направо и налево, силачи разлетались в стороны, как мячики отскакивая от помоста, и вновь бросались в драку, чтобы получить очередную затрещину. И все по кругу.
Игги в драку не вмешивался, лишь приглядывал за карликом, который, несмотря на свои размеры, казался ему самым опасным в этой компании.
Карлик пока держался в самом углу, в пекло не лез, но Джуба видел, что у того в руках нож, и сам взял увесистый камень, валявшийся у помоста. В схватке он не участвовал, пожалев гастролирующих силачей. Если Дубыня их может всего лишь покалечить, до Джуба попросту прибьет — а это было бы уже слишком.
Наконец, карлик решил, что пора, и шустрой лисицей шмыганул за спину к деревенскому богатырю, но Игги был настороже.
Короткий замах, камень взлетел воздух, словно выпущенный из пращи, и попал прямо в лоб мерзкому карлику.
Толпа, радостно глазевшая на невиданную драку, охнула и разразилась бурными аплодисментами. Такого представления они не видели еще ни разу в своей скучной, деревенской жизни*.
*От рассвета да заката, день за днем, год за годом, поколение за поколением, они жили по канонам, которые никогда не менялись. В этом были и плюсы, но был и огромный минус — скука! Впрочем, скучно было лишь тем, кто привык к иной жизни, крестьяне же не скучали, считая свое существование полным благ и даров. Они так и говорили друг другу при встрече: «Даров!». Что означало «Пусть боги будут к тебе щедры и внимательны!»
Карлика несколько раз перевернуло и унесло куда-то вдаль, за помост, где он и остался лежать с окровавленной головой.
Дубыня к тому моменту успел в легкой степени покалечить двух из четырех силачей. Одному выбил плечо, второму ткнул пальцем в глаз, остальным же просто накидывал щедрых тумаков, и рука его бить не устала.
Игги же представление надоело.
— Всем стоять бояться! — заорал он таким повелительным тоном, что замерли не только силачи Оггра и Дубыня, замерла вся площадь.
Голос Джубы обладал определенным колдовством, когда это требовалось для дела. Просто каждый, слышавший его, внезапно осознавал, что вот этот внешне вполне приятный мужчина, если его ослушаться, может прийти ночью лично к тебе и отрезать голову… или другие части тела… Откуда приходило подобное понимание, никто объяснить не мог. Но оно было, и этого обычно хватало.
— Вы четверо, — обратился он к силачам, — либо делаете так, чтобы я забыл о вашем существовании, либо я разрешу моему плохенькому взять свою железную палку, которую он называет мечом!
Силачи вняли голосу разума. Уже через минуту, поддерживая друг друга под руки, и волоча карлика и Говена за ноги, они скрылись с площади.
Игги в полной тишине подошел к человеку, ответственному за сохранность денег, забрал честно заработанное, не забыв отсыпать ему обещанные десять серебряных монет.
Потом повернулся к молчаливой и слегка настороженной толпе, поклонился и сказал:
— Представление окончено! Если вам понравилось, кричите «ура»!
Толпа молчала. Потом раздался одиночный выкрик:
— Ура!
Голос был тонок и пискляв. Игги заподозрил, что кричал Кудр, пришедший в себя и спрятавшийся за спинами людей.
Но остальные, сначала негромко, а потом дружно и во весь голос начали скандировать:
— Ура! Ура! Ура! Ура!..
— Так-то вот, — довольно улыбнулся Джуба, — заедем к вам на обратном пути. Готовьте новых силачей. И деньги!
Все, кто стоял к нему близко и слышал эти слова, в ужасе бросились врассыпную. Им хватило и одного визита гастролирующей банды.