Герой погибшего мира
Шрифт:
– Узнаем при встрече, – сухо бросил Джеймс в пустоту и бессознательно потёр свою шею – белёсый шрам, что пересекал её своей плоскостью, ныл при каждой мысли о битве с аристократами, управляющими островами.
Тёмное пятно настойчиво запульсировало где-то на кромке его зрения – уже и левый глаз выходил из строя. Правый же был надёжно скрыт за пластиной из чёрной стали, вваренной в череп капитана и частично скрытой за тронутыми сединой волосами.
– Нет, Судьба. Надо сделать всё как надо, – обратился он к своему дирижаблю, и тот протянул к голове
– Спасибо большое. Они не должны видеть, что я тоже живой, – в который раз объяснил он Судьбе и мягко погладил перила. Она перестала отвечать пару веков назад, и теперь была способна лишь на выполнение его прямых приказов, – Я очень по тебе скучаю, – печально сказал он и виновато улыбнулся.
Тем временем дирижабль завис невысоко над островом, закрывая значительную его часть от света Луча, наполнявшего этот мир теплом, светом и кошмарной болезнью. Джеймс спрыгнул на землю, оставив в ней глубокие следы, и повернулся в сторону пламенного кольца. Остров подчинился воле захватчика, позволив тому воплотить невидимые глаза и уши по всей своей поверхности. Несколько сотен человек были вооружены и ожидали в коридорах и подвалах каменной крепости, находящейся в центре острова, и ещё пара сотен женщин прятались в катакомбах, пытаясь утешить плачущих детей. С ужасом ощутив мучительные симптомы излучения в каждом теле, Джеймс сконцентрировался на слабых отголосках информационных импульсов, что заставляли человеческие сердца биться. После короткого движения его пальцев в людях воцарила тяжёлая, липкая тишина.
Капитан тяжело выдохнул и, рухнув на землю и несколько раз ударив её рукой, пронзительно закричал. Легче не становилось.
Дав сигнал своей команде и проследив за приземлением Судьбы, Джеймс направился к крепости. Остров поглотил пламенные языки – для переработки душ погибших ему была необходима вся доступная энергия. Покинутые дома и магазины, обескровленный скот и рассыпавшиеся в прах растения в бесчисленный раз встречали Джеймса, вновь пробуждая в нём непомерное отчаяние и вину.
– Так было нужно, – твердил он себе, приобняв себя и пытаясь растереть дрожащие руки, – так было нужно. Без этого они бы медленно погрузились в Бездну. Погибли бы от излучения. Ты много раз пытался помочь и не смог найти другого способа.
Джеймс вновь оглядел опустошённые окрестности и попытался избавиться от кома в горле.
– Нет иного способа. Иначе они бы погибли в мучениях и унынии, а не в ожидании доблестной битвы. Иначе слабые бы погибли в кромешном ужасе и отчаянии, а не в призрачной надежде на счастливый исход.
Капитан подошёл к крепостным стенам. Поглотив их волной алой плоти, Джеймс вступил во внутренний двор, к своему удивлению обнаружив внутри трупы мужчин, женщин и детей – все они были собраны и оплетены красной тканью, прораставшей в них подобно корням. Подняв взгляд к её источнику, Джеймс обнаружил одетого в костюм чумного доктора человека, чьи глаза были скрыты за чёрными стёклами белой кожаной маски.
– Что ты творишь? Убери от них свои щупальца! – крикнул Джеймс, доставая из-за пояса чёрный зазубренный кинжал и одновременно воплощаясь позади незнакомца. Тот даже не дрогнул, продолжая вместо этого распространяться по клеткам погибших.
Не сказав ни слова, Джеймс полоснул кинжалом шею другого Древнего. Тело того рассыпалось в прах, и он вновь появился чуть поодаль от прежнего места.
– Приятно познакомиться, адмирал флота Джеймс, – приглушённо проговорил чумной доктор, – Должен сказать, впечатлён Вашей работой. Вы даже не оставили им времени воспринять боль от вмешательства. Многое о Вас говорит, – мягко поделился незнакомец и уважительно кивнул.
– Убери от них щупальца. Не оскверняй их память, – настойчиво повторил Джеймс.
– Нет. Милосердие нужно только живым, – твёрдо отказался доктор и до того, как Джеймс успел снова уничтожить его тело, продолжил: – Вы ведь тоже немало тел исследовали, чтобы научиться убивать так быстро и безболезненно, верно? Точно так же мне необходимо изучение заражённых излучением, – пояснил он. Обдумав услышанное, Джеймс медленно убрал кинжал в ножны.
– Благодарю Вас за понимание, адмирал, – кивнул незнакомец, – Позвольте представиться – Саймон Карн, путешественник и исследователь.
– Я, как понимаю, уже представился, – проговорил Джеймс, бросив быстрый взгляд на созданный из его расплавленной плоти кинжал, – Зачем Вы здесь? – обратился он к исследователю.
– Я исследую феномен излучения – мой мир наполнен неимоверным количеством более интенсивной его версии. Поэтому я направился сюда – несмотря на более мягкую симптоматику, ввиду ускоренного течения времени в этом мире я могу успеть найти избавление от этого недуга и вернуться обратно, чтобы излечить тех, что остались позади, – объяснил Саймон.
Джеймс с сомнением наклонил голову и ещё раз осмотрел своего собеседника.
– Я понимаю, почему Вы направились сюда. Но к чему этот костюм? – спросил он, вызвав у доктора короткий смешок.
– Это Вы меня таким видите, Джеймс. На деле у меня здесь нет материальной формы – я виден только тем, кто понимает мою сущность и в ком я нахожу отклик. Судя по всему этому, – заметил он, очертив рукой внутренний двор, – меня Вы понимаете как раз-таки лучше всего.
– И чем Вы являетесь? – спросил с недоверием Джеймс.
– Я – милосердие, – вновь представился Саймон.
– Милосердие? – горько усмехнулся Джеймс, – Я думал, это одна из добродетелей, а не то, что приводит к таким исходам, – заметил он.
– Это и есть милосердие, Джеймс, – серьёзно ответил доктор, – Одной помощи близкому мало – может, и Вам от того лучше станет. Мне кажется, что истинное милосердие несёт в себе самопожертвование – потому я Вами и впечатлён. Проделывать такую работу и всё ещё оставаться человеком должно быть настоящим испытанием, – пожалел своего собеседника Саймон.