Герой высшего качества
Шрифт:
— Ответов на вопросы, — сообщил Ганди-Ла, в то время как Бешеный Соня выпрыгнул из седла и, оставив дубину лежать на земле, вроде бы неспешно зашагал к жрецу.
— Выхвати меня! — завизжал Яхирон, неистово дергаясь, как попавшаяся на крючок рыба. — Руби его! Руби всех! Крови! Крови!
Мощный дядя выпучил глаза, открыл рот, но сказать или сделать что-либо не успел, поскольку Махот подошел вплотную. Взмахнул ручищей, кулак врезался в челюсть, и жрец шлепнулся наземь, точно неудачливый боксер, угодивший под руку великому Тайсону в годы его славы.
— Один
— Руби его! Руби! — продолжал орать Яхирон, и Егор с трудом удерживался от того, чтобы не выдернуть клинок.
— Тихо ты! — рявкнул он, спрятав правую руку под мышку и тем самым предупредив ее попытки сомкнуться на теплой скошенной рукояти. — Выдашь еще всех нас!
Меч негодующе звякнул, но затих.
— Сейчас узнаем, — Бешеный Соня торопливо оттащил обеспамятевшего жреца в сторону и заглянул в храм. — Еще три. Идут сюда. Ганди, помогай, чтобы быстро. Егор, гляди вокруг.
Рахива оскалился, точно один из его юрскопериодных родственников, и соскочил с пони. Через мгновение он оказался рядом с Махотом и замер за приоткрытой створкой. Егор тоже спешился и не удержался, вытащил Яхирон — тот с готовностью засверкал, отражая солнечный свет.
— Только не кричи, — прошептал Егор.
— Пойду разведаю, что там, — сказал проникшийся общим деловитым азартом Аладдин и исчез за углом.
Двое служителей Аш-Райтана вышли из храма, и на полшага отстал от них третий, высокий, представительный мужчина с горбатым носом, пронзительными черными глазами и седыми волосами. И ему, можно сказать, повезло, поскольку первых двух вырубил Бешеный Соня с помощью кулаков, а последнего — Ганди-Ла мгновенным и безболезненным заклинанием.
Седовласый замер, точно замороженный, а рахива сам удивился собственному деянию.
— Вот так удача! — воскликнул он. — Это же сам Алчная Пасть Тьмы, а я его — одной левой!
— Хватай их, — как всегда, в драке Махот соображал на диво быстро, — и внутрь!
— Там всего пятеро воинов, — сообщил вылетевший из-за угла Аладдин, и подергивания меча в руке Егора стали более настойчивыми: то ли Яхирон как-то услышал советчика, то ли просто учуял, что на территории святилища есть с кем позвенеть и в кого воткнуться.
— Вы… их… допрашивайте, — пропыхтел Егор, из последних сил удерживаясь на месте. — А я… мы… пойдем, пока… разберемся со стражей… там есть несколько человек… А-а-а-а-а!
Меч поволок его за собой, точно крохотный буксир — огромную баржу. Они пробежали мимо постоялого двора «Возврата нет», на двери которого висел замок, миновали закрытую таким же образом лавку, где жрецы приторговывали священными сувенирами, и оказались у казармы.
Она сильно походила на обиталища солдат российской армии начала двадцать первого века, разве что ввиду неимения бетона, арматуры и кирпича была выстроена из бревен.
— Вот он! Вот он! — завопил Аладдин, но Егор и сам увидел, что дверь казармы открывается.
Дикий охотник, избравший этот момент, чтобы прогуляться, даже не понял, что произошло. Яхирон вонзился ему в грудь и радостно закряхтел, а затем Егор и вовсе потерял способность контролировать меч.
Отпихнув в сторону падающий труп, он ворвался в казарму и зарубил попавшегося навстречу парня. Остальные трое успели схватить оружие, но помогло оно им мало — прыжок, выпад, резкий разворот, струя крови бьет в стену, и на пол падают сразу два трупа.
— Ты кто такой?! — рявкнул последний оставшийся в живых охотник, отступая к стенке. — Ты понимаешь, что ты делаешь? Что проклятие, наложенное жрецами Скрытого Владыки, сделает твою жизнь ужасной?
— Герои не боятся проклятий! — патетически воскликнул пролетевший в дверь Аладдин.
Руку Егора дернуло, нога сама выскочила вперед, чтобы удержать тело во время выпада. Яхирон сверкнул в падавших через окно солнечных лучах и оказался по рукоять воткнут в чужую плоть.
Егора замутило, но он сжал зубы покрепче.
— Вот и все, — сказал меч, самостоятельно выдергиваясь из мертвеца, и тот повалился назад. — Я же говорил, что будет здорово. Жалко, что врагов было мало и все какие-то неумелые.
— Вполне достаточно, — прохрипел Егор и, стараясь не смотреть на тех, кого он убил, вышел из казармы.
Внутри ограды святилища было все так же безлюдно и тихо, предоставленные сами себе пони стояли у входа, встряхивали головами и лениво помахивали хвостами, отгоняя комаров.
Егор, преодолев сопротивление Яхирона, запихнул его в ножны, а сам проскользнул в святилище. Глаза привыкли к сумраку, и он увидел, что громадный зал почти пуст: вдоль боковых стен стоят грандиозные чаши из камня, а в центре высится статуя, изображавшая хозяина храма.
Закутанная в плащ фигура могла принадлежать кому угодно, мужчине или женщине, человеку или эльфу, и только серп в руке говорил, что это именно Аш-Райтан, среди прочих имеющий прозвище Великого Жнеца.
— Мы тут! — позвал выступивший из-за статуи Ганди-Ла, и Егор поспешил к сподвижникам.
Трое жрецов лежали без сознания, а четвертый, тот самый, что встретил гостей на пороге, со страхом глядел на Бешеного Соню. По синякам было видно, что проведенный Махотом допрос только что закончился и что к сотрудничеству служителя пришлось склонять насильно.
— Мы все узнали, — сообщил рахива. — Нам здорово повезло, они все отправились нас ловить…
Из дальнейшего рассказа стало ясно, что здесь «все ушли на фронт», в храме остались только четверо жрецов и пятеро воинов — присмотреть за хозяйством. Многочисленных паломников еще вчера вечером спровадили, оправдавшись необходимостью срочного молебна, а явившихся сегодня утром отправили восвояси.
— Охранников я прикончил, — мрачно сказал Егор. — Точнее, мы с Яхироном.
Глаза находящегося в сознании жреца выпучились, он и в жутком сне не мог вообразить, что в святилище страшнейшего из темных божеств Нифигляндии явится столь наглая компания.