Герой!

Дункан Дэйв

Дурь закончилась; он вернулся-таки домой. Он направился к дверям, где на него набросился подросток с мокрыми после душа волосами. Рубашка у него была серая, и улыбка знакомая.

— Показать тебе, как тут у нас? — спросил он с надеждой в голосе.

Теперь Ваун понимал, почему братьев тревожили синяки, но ответил:

— Конечно.

Итак, Коричневый, ставший Серым, повел Вауна осматривать кохэбский улей.

Кроме нескольких удивленных взглядов, брошенных на его синяки, Ваун больше не привлекал внимания встречных. Но впервые в жизни он был одним из них.

Библиотека. Кухни. Спальни. Родильные комнаты. Домашнее хозяйство.

Хочется спать Детский сад. Классные комнаты. Силовые установки.

Больше всего поражало гнездо. Пятьдесят пять резервуаров, как гордо сообщил Серый, срок инкубации сокращен теперь до двухсот двадцати дней, делают больше одного ребенка в неделю. От дальнейшего исследования Вауна спасло трескучее объявление, что птомаиновый пирог готов для всех проголодавшихся.

Главный зал был много больше, чем обычный тоннель. Должно быть, он был первоначально не шахтой, а чем-то другим, но казался старым, существовавшим до появления здесь Братства. Пара сотен братьев ели здесь за длинными столами, на длинных скамьях, и мощные запахи вызвал у Вауна мощное слюноотделение.

Птомаиновый пирог не входил в число вэлхэловских деликатесов, но Вауну он понравился больше. Набрав тарелку с горкой, он двинулся к свободному месту в конце стола, сел рядом с Зеленым, не забыв потолкаться по моде, бытующей в Братстве. Потом молодой Серый втиснулся рядом с ним, как стихия.

На лице Зеленого вспыхивает приветственная улыбка, но, очевидно, он не понимает, что перед ним некто необычный, потому что он тут же отворачивается к парню напротив, другому Зеленому.

— Слон берет коня.

Тот на минуту задумывается, а потом неохотно говорит:

— Ферзь берет слона.

— Слон берет ферзя!

— О черт!

Ваун не успел к началу игры, и ему не интересно, но по тому, как его сосед продвигает вперед пешки, можно сказать, что он изворотлив. А Серый понимающе хихикает, напоминая, что тупиц среди братьев нет.

Ваун пытается сосредоточиться на еде, но слишком устал, чтобы быть по-настоящему голодным. Даже радость встречи с братьями вянет под натиском измождения. Ему, конечно, придется вернуться назад, в Вэлхэл, в Хайпорт, к омерзительным обязанностям всенародного шута. Жутко, но неизбежно. На этот раз он больше, чем пешка, в игре Братства. Q-корабль приближается — через одиннадцать недель все погибнут, так что ж?

Смешно будет, если Братство уничтожит планету, на которой уже создан улей, а может, и не один. Но на посадочной полосе братья говорили об Армагеддоне. Они обучали пиподов атаковать по команде.

Пусть весь мир был глуп, но братья явно знали о Q-корабле.

Веки закрывались сами собой, и Вауну показалось, что он заснет за столом Стоило ему открыть рот — он начинал зевать. Он постоянно ловил себя на том, что голова падает, и поднимал ее. Стоило ему встретиться с кем-нибудь глазами, ему улыбались. Не только ему. Они улыбались друг другу, они сидели, тесно прижавшись друг к другу, они касались друг друга. По меньшей мере треть взрослых была занята детьми, их часто передавали друг другу. Было что-то чудовищно привлекательное в этой простой дружбе, в этой огромной семье. Ни жалоб, ни споров, ни драк, ни ревности.

Все равны.

Его уха коснулся палец, и Ваун увидел коричневую рубашку и неизбежную улыбку.

— Не сомневаюсь, ты чуть не сдох от всего этого.

— Дайс! — Ваун начал подниматься, но его усадили. Коричневый обошел стол, и плотно прижатые друг к другу сидящие напротив каким-то образом нашли место для него.

— Когда-то был Дайсом, — признал он. Он все еще улыбался, но в глазах появилась тревога.

— Ты все тот же! Ты не изменился. Ты в точности тот же парень, с которым мы давным-давно плыли на корабле.

Дайс яростно замотал головой.

— Не правда! Годы оставляют следы. — Он поднял темную бровь. — Но все-таки это лучше, чем то, что случилось с Раджем…

Ваун вздрогнул. Сказать было нечего. Странно… Приор и Аббат, и все остальные… Всякий раз, встречая нового брата, Ваун сравнивал его со своими воспоминаниями о Дайсе. И теперь, когда он видел, что Дайс совершенно такой же, как и все, он чувствовал себя как будто обманутым. Когда они встретятся в следующий раз, Ваун его не узнает.

— Так ты Епископ?

— Нет. Этим занимаются специалисты по политике и стратегии.

— На «Юнити» Аббат был старшим. Дайс опять пожал плечами.

— У нас по-другому. Полагаю, что мы переросли любительское руководство. Я ведь всего лишь инженер-генетик самоучка, помнишь?

— Здорово ты поработал. Великолепно! А Сессин?

— Он… где-нибудь здесь, наверное. Он немного задумался — возможно, потому, что Сессии мог быть где-то еще. Возможно, и в каком-нибудь из других ульев. Это может подождать до — зевок — завтра.

Появление Дайса прервало игру в воображаемые шахматы. Сидящий рядом с Вауном Зеленый открыто слушал и улыбался. Он сказал:

— Я иногда бываю Епископом. Я не понял, кто ты! Он обнял Вауна. Все, кто сидел за столом, замолчали, чтобы послушать.

— Родинки! — сказал его соперник. — Я играл в шахматы с Епископом?

— И здорово играл! — ответил сосед Вауна. Собеседник хмыкнул и собрал свои тарелки.

— Сдаюсь! Стоило мне догадаться, когда ты так легко пожертвовал ферзя.

Может, встретимся как-нибудь на моей территории?

— Ты давал мне сегодня утром урок в гимнастическом зале. Я знаю эти руки каратиста. Собеседник встал и грустно улыбнулся.

— В следующий раз говори, кто ты.

— Не тут-то было! — Зеленый фыркнул, глядя, как удаляется его двойник, а после улыбнулся Вауну и похлопал его по плечу:

— Добро пожаловать, брат! Добро пожаловать!

— Здесь здорово!

— Здорово, что ты здесь! И нам о многом надо поговорить! Когда ты возвращаешься?

— А? Когда захочешь. Я же уже сказал! Епископ усмехнулся — Я сказал, что иногда я Епископ. Иногда другие, понятно? Что еще ты говорил «мне»?