Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Таирова-Яковлева Татьяна Геннадьевна

Помимо всего прочего, над Украиной довлел страх, что согласно условиям Андрусовского договора по истечении четырехлетнего срока полякам будет отдан Киев. Баранович прямо предупреждал царя, что в этом случае «и сей стороны Днепра малороссийские города под его рукою в твердости не будут никогда».

В результате Г.Г. Ромодановский получил указ провести новую раду, которая должна была подтвердить избрание нового гетмана и принять решение о возвращении под «руку царя». Рада состоялась в марте 1669 года в Глухове. На раде обсудили новые Глуховские статьи, они регулировали отношения между Московским государством и Украинским гетманством. Обсуждение проходило непросто, относительно воевод был «большой шум» и протесты. Только на третий «съезд»

казаки уступили и согласились на компромисс. Воеводы сохранялись в Киеве, Переяславле, Нежине, Чернигове и Остре, но им не позволялось вмешиваться в административное управление и судебные дела Украины. Власть воевод ограничивалась командованием русскими гарнизонами. Реестр казаков был определен в тридцать тысяч. Податный сбор в московскую казну, введенный при Брюховецком, отменялся. Хотя гетманам запрещались контакты с иностранными государствами, однако казацким депутатам предоставлялось право участвовать в международных переговорах Московского государства, затрагивавших интересы Украины, т. е., прежде всего, в русско-польских.

После утверждения Глуховских статей казаки избрали Многогрешного гетманом. Однако даже не все Левобережные полки поддержали возвращение в подданство московскому царю. Решения Глуховской рады не признали Полтавский, Миргородский и Лубенский полки.

Все это делало положение Многогрешного крайне шатким. Уже в апреле 1669 года он послал в Москву генерального судью и. Самойловича с просьбой, чтобы Ромодановский скорее шел им на защиту. Просил он также выполнить решения Глуховских статей относительно возвращения опальной старшины. В знак прощения всех малороссиян Алексей Михайлович послал подтвердительную грамоту, а также отпустил двести пятьдесят восемь пленных, взятых в предыдущих битвах¹³.

Усилия полковников Многогрешного силой привлечь к себе Левобережье не приносили удачи. В мае 1669 года Дмитрашко Райча с пятью тысячами казаков направился к Воронькову, но был ранен и отступил. Благодаря Бога за свое спасение, Райча съездил в Лавру на богомолье. Затем он предпринял наступление на Ромны, но неудачно. Из города ему прямо заявили: «...буде гетман Демьян игнатович с войском и великаго государя с ратными людми придет под Ромен сам, и они де ему сдадутца, а Дмитрашку де они не сдадутца»¹⁴.

Летом 1669 года заручившись турецкой поддержкой, Дорошенко выслал в Левобережье значительные силы казаков, татар и присоединившихся к нему Лубенского и Миргородского полков. Противостоял им лично Многогрешный. Хотя русские не дали ему военной помощи, о которой он умолял, успех все равно был на его стороне. Он послал войска во главе с М. Кияшко и нанес дорошенковцам серьезные удары¹⁵. Многие местечки сдавались Многогрешному и выдавали дорошенковцев. В битве под Рогинцами наказной гетман Многогрешного разбил войска Дорошенко. Скорее всего, объяснялось это непопулярностью идеи турецкого протектората. Дорошенко должен был довольствоваться присоединением к своим владениям Лубенщины, после чего его войска с богатой добычей из разграбленных местечек вернулись в Чигирин.

Гетманские клейноды

После заключения М. Ханенко в августе 1669 года соглашения с поляками Дорошенко оказался в трудной ситуации. Ханенко вместе с татарами, Суховеем и Ю. Хмельницким напал на пограничные местечки Торговицю, Звенигородку и др.¹⁶ Ханенко уговаривал и Многогрешного присоединиться к этому предприятию. Но тот в письмах к царю прямо заявил о своем нежелании помогать Ханенко и вмешиваться в Правобережные дела. Многогрешный считал, что если ему удастся привести «под руку царя» хотя бы Левобережье, это уже будет огромным успехом.

Многогрешный

отправил в неподвластные ему Левобережные полки компанейский полк под руководством Кияшка, который «бесчеловечне и тиранско вирубал» людей, выезжавших за припасами. Вследствие таких действий Лубенщина сдалась Многогрешному¹⁷. Сам гетман писал, что Лубны встречали его хлебом-солью, только жаловался на отсутствие помощи ему от русских («токмо тем утешают всегда, что тотчас пойдем»)¹⁸. В октябре Многогрешный пошел вместе с польским полковником Мурашко (до двадцати тысяч) против наказного гетмана Я. Коритского и Гоголя и разбил их под Лохвицей¹⁹.

В конце 1669 года произошел неприятный инцидент. В своем обращении ко всем казакам, приглашая выслать делегатов на русско-польские мирные переговоры в Андрусове, царь умудрился назвать Дорошенко титулом гетмана «обоих берегов Днепра», чем страшно разозлил и перепугал Многогрешного²⁰. Тот опасался, что если Дорошенко все-таки пойдет под «руку царя» и Украина объединиться под булавой Правобережного гетмана, то Москва может избавиться от него как от ненужной фигуры.

Осенью 1669 года Многогрешный, не вполне уверенный в личной безопасности, решился избрать себе новую резиденцию. По его просьбе царское правительство указало ему новую столицу – Батурин, и прислало отряд в сто стрельцов для охранения его особы²¹. С этого времени отряд русских телохранителей всегда находился при гетмане. Однако, как выяснилось позже, это стало трагической ошибкой Многогрешного. Именно глава стрельцов его личной охраны возглавит заговор против него.

Но пока до этого было далеко. В сентябре 1670 года гетман принимал участие в усмирении бунта С. Разина, задержал одного из его агентов и послал отряд казаков во главе с генеральным есаулом Гвинтовкой и своим братом Василием на помощь русским войскам²².

Между тем к лету 1670 года все Левобережье переходит к Многогрешному. Последним в конце мая к нему присоединился полтавский полк.

Разумеется, такое положение вещей не могло радовать Дорошенко. Желая отомстить Демьяну, которого он считал предателем, Дорошенко исходатайствовал у Константинопольского патриарха церковное проклятие²³ Многогрешному, что сразу стало известно во всей Украине.

Сначала гетман не предал этому значение. Но затем в декабре 1670 года с ним случился апоплексический удар (инсульт). Он упал на крыльце своего дома и целый час не мог говорить. Болезнь оказалась серьезной. Многогрешный всерьез боялся умереть и даже просил царя позаботиться о его семье в случае смерти²⁴ («видя себя зело в той моей болезни ближшаго к смерти, а неже к животу»). И сам Многогрешный, и все его современники расценили болезнь как последствие анафемы. Гетман обратился к царю с просьбой исходатайствовать снятие отлучения.

Татарские бунчуки

Просил за него и Баранович²⁵.

Алексей Михайлович отправил в Константинополь специальную миссию во главе с переводчиком Христофоровым. Но добиться снятие анафемы было непросто – и не по богословским причинам. Делом в том, что Дорошенко пользовался особым покровительством турецкого султана как его подданный. Анафему провозгласили по просьбе Дорошенко и теперь, снимая ее, можно было обидеть не только Правобережного гетмана, но и самого султана. С другой стороны, патриарх не хотел ссориться и с московским царем. В конце концов, после тяжелых переговоров, Христофоров получил заветную бумагу для Многогрешного. Обрадованный гетман начал строить церкви в Нежине и Батурине²⁶.