Геймер в аду
Шрифт:
Волосы Люцифер, зачем-то перекрасившей их в тёмный, и седые Энаграма взметнулись от того, что я тряс обоих за шеи. Красивое личико отравленной и умирающей Люськи сморщилось от боли, а Энаграм обалдело глядел на меня. Я же окончательно понял, что наступил конец.
Если состояние Энаграма было относительно стабильным, то клетки тела Люцифер медленно отмирали от яда, не смотря на всю её регенерацию и здоровье. Это был даже не яд, а нечто выше чем яд, вирус пожиравший тело. Душа была цела, вирус её не трогал, а значит, если Люцифер умрёт, то сможет возродится. Духовная сила просаживалась из-за того, что Люцифер тратила её
Я не опоздал. Моё сознание помутилось от счастья, уравновесив негативные чувства и оставив голову холодной для эмоций. Вернулось осознание того, зачем я на самом деле сюда бежал. В голове словно с щелчком переключился один поток сознания на другой, второй в приоритете, после потока, что вычислял вероятность того, что Люська не умрёт. Глядя на перемазанный уголок рта Люськи и чувствуя повышенное содержание сахара в их крови, я вознегодовал. И под лёгкую незаметную улыбку нагнавшего меня Ивана и Энаграма, висящего у меня в захвате на вытянутой руке, я произнёс:
— Мои конфеты! Вы что, все их сожрали? Быстро выблёвывайте обратно!
То ради чего я решился спасти Люцифер, превзойдя всех и вся в этой игре. Да, ради них самых, ради конфет, что выпали мне с одного из боссов нижнего этажа. То ради чего я спешил сюда! То что находиться у Люськи в её личном инвентаре! То что с её смертью пропадёт! Это было лишь одной из немногих причин, по которой я спешил сюда, кроме как возможная смерть самой Люси.
— Этот запах! Какого чёрта ты, Люська, с этим гадом сожрали мои конфеты? А? — вопрошал я отчаянным воем. Как у меня так получалось в тот миг, не знал никто, даже я сам. Тем временем Энаграм заговорил, улыбнувшись тонкими ало-белыми губами.
— Вот видишь, Люцифер, существо такого уровня как он имеет ценности иного уровня, нежели такие низменные как у тебя, — тихо прошептал он, прищурившись, а затем медленно поднял правую руку, схватив моё запястье. — Тебе никогда не понять его, смирись, Люцифер. Он иной, из иного времени и эпохи, и его волнует совсем другое, чем то, что волнует тебя. Вы с ним из совсем разных миров.
Я же оценил то, насколько слабее стал Энаграм. Яд подточил его волю и серьёзно ослабил здоровье, лишив большей части его сил, нехватки которой вероятно не позволило ему расставить ловушки, а так же воспользоваться его способностями. Сейчас он был не в том положении, чтобы хоть как-то противостоять мне.
Тем временем Люська шокировано смотрела на меня, как в каком-то дешёвом сериале про любовь. Во взгляде отражалась грусть и осознание крушения собственных надежд. Насколько я понимаю, она составила в себя в голове мой идеальный образ исходя из личных представлений, игнорируя мелкие факты, противоречащие общему, идеальному и логичному с её точки зрения модели. И теперь, когда я повёл себя не совсем так, как ожидалось, она разочаровалась во мне.
Хорошая реакция на мои слова, пусть взрослеет и осознаёт, что реальность не такова, как в наших мечтах о ней. А то станет излишне глупой и эгоистичной, пока своими же действиями не сведёт себя в могилу. Такие мелкие несоответствия хорошо подготовят её интеллект и сознание к будущим потрясениям, медленно сделав циничной, и расчётливой, что повысит вероятность выжить в этом игровом мире, полным страданий и смертей. Она не я, она
Что делать с Энаграмом? Убить ради мести? Слишком примитивно. Я использую его, сломив и подчинив его разум мне. Такой сильный человек как он позволить мне противостоять магическому источнику, на уничтожение которого я нацелился, не беспокоясь за провал. Он станет моей пешкой в этой игре, медленно и мучительно осознавая своё положение. До тех пор, пока с него не спадёт эффект отравления, я должен придумать способ по ломке его психики. Сейчас он не может противостоять моей воле, и я сделаю всё, чтобы так было и дальше.
Но всё же, этот запах…
— Где конфеты?
— Господин, вы идиот.
Слеза катилась по её щеке, оставляя мокрую дорожку. Я медленно опустил руки, осознав, что потерял смысл жизни, и впал в отчаяние. А Энаграм хмуро потирал шею, сожалея о чём-то своём, сугубо личном. Ни у кого из нас не было желания сражаться в этот трудный момент утраты. Прибежавшая на место встречи этих горюющих существ Фейл, почувствовала, как её мозг заклинил, пытаясь понять происходящее. В отличие от Ивана и Энаграма, с Люськой, тесно знакомой со своим господином, она была не знакома с понятиями и культурой иного мира.
— Ты была мне как сестра! Я тебя любил Люська! — продолжал тем временем я. — Ты должна была противостоять поеданию конфет, а не примкнуть к нему!
— Да что здесь происходит! — воскликнула Фейл.
Иван понял, что сражения не будет из-за того, что Энаграм был не в состоянии противостоять Садо, который по неизвестным причинам решил сохранить ему жизнь. Даже невооружённым взглядом были видны следы отравления и общее истощение организма: синяки под глазами, выступающие мышцы, лёгкая бледнота на итак бледной коже, местами выступающая алая сетка сосудов и многое другое. Вздохнув с облегчением, он отпил кофе, снял стресс медленным вдохом, после чего проанализировал ситуацию, а именно то, как Садо своеобразным методом снял свой стресс, а Энаграм его поддержал, он сделал вывод и решил озвучить его.
— Лол, кек, чебурек, — сказал Иван и сел на диван, которого ранее не было в этой песчаной долине. Это стало последним гвоздём в гроб психики и разума Фейл.
***
Я слегка разжал хватку. Я стал сильнее, чуть не оторвал им головы. Если бы не рефлексы и идеальный контроль, то я мог бы и убить Люську.
— Может уже отпустите меня? — спросила Люся.
Люська продолжала глядеть на меня и плакать, пока я медленно понимал, что её слёзы от яда, а не от её чувств. Фейл же билась головой о пол, пытаясь таким старинным методом перезагрузить мозги и спасти их от короткого замыкания. Энаграм, холодно глядел на меня ожидая моих действий: мой весёлый вид нисколько не обманул его. А Иван как обычно пил кофе.
— Иван, создай ещё несколько кресел, — холодным голосом приказал я ему. — Поговорим.
— А? — удивлённо огляделась по сторонам Фейл. Прямо из песка возникло несколько кресел и диванов, на один из которых я сел, отпустив Энаграма и Люську.
Судя по ощущениям, материал дивана был вроде каменой губки или каменой ваты. Я тоже могу сделать так со своим льдом, чтобы он был мягким, тёплым и пушистым на ощупь, но я не смогу поддерживать подобную форму очень долго. Контроль Ивана над своей энергией просто невообразим. Сколько ментальных сил он угрохал в эту мебель?