Ghosts of the mind
Шрифт:
— Нет-нет, с этим будет как-то не так уж и весело, — говорит Пьер в следующий момент с некой печалью в голосе и возвращается к небольшому тюку сена, на котором лежит ещё топор и молоток, покрытый чей-то запекшейся кровью.
Клара кричит, как может. Но помощь не приходит вплоть до того самого момента, когда рыжему остаётся лишь сделать один шаг, чтобы оказаться рядом с ней.
И тогда я зажигаю спичку, а затем и поджигаю весь коробок, кидая его в сено, лежащее рядом со стеной. В ту же секунду пламя начинает разгораться, поглощая всё на своём
Но рыжий застывает на месте, шокировано глядя на пожирающую всё стихию. Барри делает то же самое, но я дёргаю его руку:
— Если мы сейчас не ускоримся, то Клара умрёт из-за наших медлительности и слабости, — и Барри просыпается, будто ото сна, уставившись на меня пустым взглядом и кивая. И только тогда я кидаю заранее подготовленную бутылку со смесью в огонь.
У нас остаётся лишь пара секунд на бегство и мы, по заранее обсуждённому между нами плану срываемся с места в сторону Клары: я, отталкивая Пьера в сторону пламени, а Барри, подхватывая открывшую рот брюнетку на руки.
И время снова ускоряется: мы в последний момент выскакиваем в эту дыру в стене, спрыгивая вниз, в неизвестность.
Взрыв на секунду оглушает меня и я распластываюсь на земле, раскинув руки и тяжело дыша. Из бреши вылетает горящее дерево, а всё вокруг начинает воспламенятся.
Я, всё ещё пребывая в лёгком шоковом состоянии, едва поднимаюсь на ноги, закрывая глаза. Тяжело выдыхаю.
Мы спасли её.
— Эмили! — слышу зов Барри и хромаю к нему, облегченно улыбаясь.
— Мы спасли её, — крепко обнимаю его, чуть дрожа. Тот тоже гладит меня по спине, улыбаясь.
Внезапно слышу постепенный размеренный звук машины Доктора, а затем сам он выбегает к нам из-за поворота, громко крича:
— Клара!
И сама брюнетка бросается к нему с объятиями, всё ещё испуганно молча. Он ещё крепче прижимает её к себе, облегченно выдыхая. Благодарно смотрит на нас с Барри, едва заметно улыбаясь. Его волосы растрёпанны, а на лице всё так и застыл немой ужас.
Сюда постепенно выбирают люди, с опаской глядя на огонь. Дети жмутся к своим матерям, а отцы крепко обнимают жён. Я отхожу на приличное расстояние от Барри, пристально наблюдая за огнём.
И тогда же я слышу предостерегающий крик Барри:
— Эмили, осторожно! — я медленно оборачиваюсь, когда секунды снова постепенно расплываются для меня.
Я вижу усмехающееся лицо Людовика вдалеке и мушкет, направленный в мою сторону. Вижу толпу, а так же…
Девушку, что в этот момент закрывает меня от разрезающей воздух большой пули, принимая удар на себя.
Она падает на землю, когда Барри бросается к нам, а я расширяю глаза от ужаса, узнавая незнакомку.
Рыжие волосы спутаны, а на лице её улыбка. Такая солнечная и искренняя, что земля уходит у меня из-под ног, а сама я в отчаянии падаю перед ней на колени, шепча с горечью во рту:
— Лизбет, что же ты наделала… — из моих глаз начинают течь слёзы, по щекам скатываясь вниз. Сипло дышу,
— Нет, — прикрываю рот рукой, в следующий момент крича:
— Нет!
В последний момент замечаю её лёгкую улыбку и слышу последние слова в её жизни:
— Спасибо, что появилась в моей жизни.
И тут её взгляд замирает на безоблачном, густо усыпанном звёздами небе, а сердце перестаёт биться. Я громко кричу, чувствуя, как Барри обнимает меня за плечи, шепча на ухо:
— Нам надо уходить, — даже не различаю громких возгласов толпы и короля, когда перевожу взгляд на уводящего к будке Доктора Клару.
— Но… — пытаюсь возразить, но Барри перебивает меня:
— Как мне сказал Доктор, мы ничего не можем сделать, — всхлипываю. — Мы — незнакомцы для этого мира. Это не наша битва. Это не твоя битва, Эмили, — он тянет гласные в моём имени, говоря его чуть громче, нежели остальные слова в предложении.
Последнее, что я вижу, это её застывшее навеки слегка радостное выражение лица и лёгкий, даже кажущийся детским, взгляд. Барри подхватывает меня и в следующую секунду аккуратно опускает на пол, захлопывая двери в ТАРДИС и закрывая на замок. Он идёт к Доктору и Кларе, стоящим рядом с панелью управления. Доктор молча поворачивает практически все рычаги, изредка поглядывая на девушку, пока та кутается в плед, шмыгая носом.
Я ничего не могла изменить. Этот не моя битва. Я — незнакомка для этого мира. И я беспомощна.
Но всё это перестаёт иметь для меня значение, ведь я начинаю утопать в океане своих мыслей.
Я прижимаюсь спиной к двери, слыша брезжащие ТАРДИС. Скольжу вниз, снова всхлипывая. Прикрываю рот рукой, но наружу снова вырывается тихий вскрик.
Она умерла из-за меня. Я убила её. Я обрекла её на эту участь. Я убила её брата. Я ввязалась в историю. Я оказалась в её доме. Я принесла ей проблемы.
Я должна была умереть в этот день.
Я — причина её гибели.
Снова судорожно хватаю ртом воздух, когда замечаю, что замолкаю.
Почему она? Почему я приношу столько бед окружающим меня людям? Я виновата. Я проблема. Я монстр.
Я рушу жизни других, идя по осколкам когда-то целых зеркал. Я должна…
И мне становится жутко. Так страшно, что аж сердце замирает в груди. Перестаю дышать, цепенея.
Мне нужен кто-то. Я не могу. Мне страшно. Я не могу справится, я падаю в пустоту. Я сломлена, разбита, разрушена до основания. Я падаю в пропасть.
«Мне страшно одной, Бар. Помоги мне!» — в горле застывает немой крик и немая мольба о помощи.
И он будто слышит её, присаживаясь на корточки передо мной. Заботливо глядит мне в глаза, практически не разрывая зрительного контакта. Аккуратно проводит большими пальцами по моим щекам, вытирая слёзы. Сквозь приоткрытые веки гляжу на него, всё ещё сотрясаясь от рыданий.
— Я здесь, — говорит Барри тихо, утешая меня. Я глубоко вдыхаю, а затем выдыхаю, тихо говоря:
— Бар.
— Да? — спрашивает, неловко закусывая губу.