Гианэя

Мартынов Георгий Сергеевич

–  В таком случае, - смеясь, ответил Муратов, - я улетаю обратно. Открой, чудак! Это я, Виктор.

Раздались поспешные шаги, и дверь открылась.

Муратов ахнул от неожиданности и неудержимо расхохотался.

Синицын стоял перед ним в одних трусах и в туфлях на босу ногу. Взлохмаченные волосы торчали пучками во все стороны.

Из кабинета пахнуло горячим воздухом.

–  Что здесь происходит? Ты что, ремонтом занялся на досуге? Почему здесь такая жара?

–  Во-первых, здравствуй!
– спокойно сказал Синицын.
– Спасибо, что приехал.

Ты мне теперь нужен еще больше, чем когда я писал письмо. Прямо позарез. А жара - вот.
– Он указал на небольшую, кабинетного типа электронно-вычислительную машину, стоявшую у письменного стола.
– Эта портативная машинка не рассчитана на тридцать часов непрерывной работы.

–  Зачем же ты так терзаешь ее, несчастную?
– Муратов быстрым, внимательным взглядом окинул кабинет.

Пол был засыпан огромным количеством полиэтиленовых пластинок - программ. Они валялись всюду: у самой машины, на ковре, застилавшем середину комнаты, даже у двери. Видимо, хозяин кабинета бросал их куда попало. Одежда Синицына также была разбросана по креслам и дивану. Окна наглухо закрыты тяжелыми портьерами. Горела люстра и несколько настольных ламп.

–  Ничего не получается?
– насмешливо спросил Муратов.

–  Проклятая загадка! Прямо хоть волосы рви от отчаяния.

–  Я вижу, что ты пытался это делать. Послушай, дорогой мой! Я тебя не узнаю. Неужели ты рассчитываешь добиться успеха в таком состоянии? Я не спрашиваю, спал ли ты сегодня ночью. Ясно, что нет. Но ты хоть ел что-нибудь?

–  Кажется.

–  Вот именно, кажется. Ставлю ультиматум. Ты немедленно примешь ванну, позавтракаешь и ляжешь спать! Немедленно! Или же я сейчас же уезжаю. Понял?

–  Спать?
– Синицын фыркнул.
– Нашел время! Садись и слушай.

–  Ничего не буду слушать. Охота мне разговаривать с таким чучелом. На кого ты похож? Жаль, тут нет зеркала.

Муратов поднял портьеру и настежь открыл окно. Лучи солнца ворвались в кабинет.

–  Вот именно!
– Встретив удивленный взгляд друга, Муратов усмехнулся.
– Сейчас два часа дня! Дня, а не ночи, как ты, несомненно, думаешь.

–  Два часа?

–  Да, по местному времени.

Синицын как-то сразу сник.

–  Хорошо, - сказал он, - принимаю твой ультиматум. Выходит, - прибавил он, улыбаясь, - что я терзаю машину не тридцать часов, а более пятидесяти. То-то она так нагрелась.

–  Еще того лучше. Двое суток без сна и пищи! И этот человек хочет решить сложную математическую задачу! Да тут не только твоя машинка, а и электронно-вычислительный мозг института космонавтики не поможет.

–  Он и не может помочь. Ничто не поможет, если я сам или ты не даднм правильной предпосылки. Сто двадцать семь вариантов!
– воскликнул Синицын.
– Сто двадцать семь! И все впустую.

–  Одевайся!
– Муратов выключил машину и погасил свет.
– Не пойдешь же ты домой так. Здесь не пляж.

Синицын стал медленно одеваться.

Что-то вроде сожаления или досады шевельнулось в душе Муратова. Сергей ляжет и проспит часов десять, не меньше.

А что же делать ему все это время?

–  А если совсем коротко, - нерешительно спросил он, - в общих словах? В чем дело?

Синицын удивленно взглянул на друга, и оба рассмеялись.

* * *

Над континентом Южной Америки звездным покрывалом раскинулась ночь. Луны не было. В окно кабинета хорошо виден блестящий Южный Крест. Непривычные созвездия мерцают в бархатно-черной бездне. Где-то там, между ними, но близко, совсем близко от Земли, проплывает, быть может, именно сейчас таинственная загадка.

Муратов медленно шагает по кабинету, в несчетный раз пересекая его наискось. Окна раскрыты настежь. Горит только одна настольная лампа, освещающая часть стола и панель вычислительной машины.

В кабинете образцовый порядок. Программные карточки, разбросанные Синицыным по всей комнате, собраны и тремя аккуратными стопками лежат на краю стола. На другом краю возвышается порядочная стопка новых, использованных уже самим Муратовым.

Все тщетно! Загадка остается загадкой.

Сто двадцать семь вариантов Синицына и семнадцать Муратова. А воз и ныне там!

Днем они проговорили два часа. К Сергею вернулось спокойствие и присущая ему точность. Подробно и обстоятельно он познакомил Муратова со всей проблемой. Теперь Виктор знает столько же, сколько Сергей.

Конечно, можно обратиться за помощью в институт космонавтики. Но Сергей не хочет, и Виктор хорошо понимает друга. Сам начал - сам доведи до конца. В институт обратиться все равно придется, но одно дело - явиться с законченным открытием и совсем другое - с пустыми руками. Сознаваться в своей беспомощности всегда неприятно. Сергей прав! Он, Виктор, не в счет. Друг от друга у них никогда не было секретов. Если загадку разгадает Виктор, это все равно, что сам Сергей.

Но можно ли разгадать ее?

Вот уже десять часов, как Сергей ушел, наконец, домой. Сейчас он непробудно спит. А Виктор все топчется на одном месте и ни на шаг не приблизился к разгадке. Такого еще не бывало. Правда, с такой задачей он встречается впервые.

А кажется, все так просто! В течение одной недели радиолокатор восемь раз засек в пространстве неизвестное тело. Восемь точек орбиты! А ведь и трех достаточно, чтобы быстро и точно рассчитать любую.

Но все расчеты неизменно заходят в тупик, вступают в вопиющее противоречие с законами небесной механики.

Может быть, тело не одно? Может быть, их два, три или больше? Но Сергей считает, и Муратов согласен с ним, что это невероятно. Несколько тел вблизи Земли, и ни одно не попало до сих пор в поле зрения телескопа?! Немыслимо! Скорее всего, тело все же одно.

Сергеем рассчитаны всевозможные орбиты для одного и двух тел во всех мыслимых сочетаниях известных восьми точек. Ни одна не подошла. Муратов начал было производить расчеты для трех, но вскоре оставил эту затею.

К разгадке надо подходить другим путем.