Гибель Богов - 2. Книга первая. Память пламени
Шрифт:
Тропа стала шире, заметнее в лунном свете. Заблестели серебром листья по обе её стороны, поднялись узловатые ветки; впереди открылась опушка, за ней вновь начиналась чаща.
— В самую чащу лезем, мам. — Чаргос глядел исподлобья, глаза у мальчишки сощурились, несмотря на ночную тьму.
Да, в самую чащу.
— Это что, короткий путь? — окликнула Клара мимника.
Ещё одна особенность этих созданий — мысли их не прочесть никому. «Может, их там и вовсе нет, мыслей в привычной нам форме? — мимоходом подумала чародейка. — А то Чар бы прочёл…»
— Коротко,
— Воняет, — коротко бросил Чаргос. Юный дракон остановился, пригибаясь, так, словно готовый вот-вот преобразиться.
Воняло тут и впрямь жутко. Гнилым мясом, нечистотами, псиной.
Замерла и Клара. Что это?..
— Ловушка, сын! — успела выкрикнуть она за миг до того, как вокруг них взорвалась земля.
Мимники. Проклятый оборотень привёл чародейку прямо к засаде.
Клара с проклятием сжала кулак, невидимая петля швырнула проводника-мимника наземь, сдавливая ему шею.
А со всех сторон уже мчались оборотни, распахнув истекающие слюной пасти. Иные побольше, иные поменьше, иные и вовсе не больше щенков — поднялось всё племя, от мала до велика, сколько б их тут ни было.
За спиной Клары упруго зашелестели крылья. Чаргос не терял времени даром.
— Без пощады! — проревел молодой дракон, но взлететь уже не успел. На Чаргоса разом кинулось четыре или пять оборотней, и помочь Клара уже не успевала — её саму атаковал добрый десяток тварей.
Мимники бросились в схватку, не щадя себя.
Рубиновая шпага вспорола воздух, разрубая в прыжке самого проворного из оборотней. Клара упала на одно колено, пропуская следующего мимника над собой, дага вспорола тому живот, и чародейку окатило вонючей кровью, по траве распустились зеленоватые внутренности зверочеловека.
Ледяная стена; на неё натыкается сразу пара тварей. Старый и верный как смерть огнешар со спины Чаргоса сбивает повисшего там оборотня. Визг, вонь палёного волоса и сожжённого мяса.
Сила свободно течёт сквозь кончики пальцев, сквозь рубиновый клинок в правой руке; остриё выписывает замысловатые петли и восьмёрки, оставляя за собой огневеющую дорожку. Только успевай придавать силе форму, выстраивай цепочки трансформаций, завершай последним преображением, чётким образом, проводи формулы через сознание — знакомое дело, привычное, ещё со времён незабвенной Гильдии.
Слово, жест, мысль. В бою всё идёт в ход.
…Но тогда она не дралась плечом к плечу с собственным сыном.
Чаргос не сумел взлететь. Дюжина оборотней повисла на нём, вцепившись в лапы и крылья. Прокусить броню они не могли, но, видать, держали юного дракона чем-то ещё, какой-то магией, почему-то не действовавшей на Клару. Сама волшебница защищалась успешно, однако ей пришлось пустить в ход всё своё искусство — оборотни казались быстрее взблеска молнии. Рубиновая шпага Клары очень быстро до самого эфеса покрылась дымящейся тёмной кровью, склизкие внутренности громоздились у самых ног чародейки, иные, полуживые, словно змеи норовили обвить ей ноги.
— Проклятье!
Чаргос за спиной выдохнул струю пламени, Клару обдало жаром. Отчаянно и почти человеческими голосами заверещали заживо сжигаемые оборотни, однако остальных это не остановило.
Хватит, пора прекращать этот балаган. Боевая чародейка Долины, глава славной Гильдии, она должна истребить этот сброд за считаные мгновения.
Огненный дождь? Вихрь из стали? Или пусть просто вскипит их собственная кровь, у всех вместе и разом?
Яростный рёв Чаргоса вдруг наполнился болью.
Хватит! — всколыхнулось внутри. Ничего и никого не пощажу!
Короткий росчерк рубиновой шпаги прервал существование ещё одного мимника, Клара отпихнула ногой тяжёлое тело и вскинула руку.
Над чародейкой вспыхнуло холодное голубоватое сияние. Струйки ледяного пламени стремительно побежали по рукам и ногам, перепрыгнули на мгновенно покрывшуюся изморозью траву, рванувшись прямо к мимникам.
В мгновение ока лёд покрыл всю поляну, вцепился в лапы и шерсть оборотней, затекая им в уши и ноздри, в распахнутые зловонные пасти; мимники замерли, шатаясь и завывая в смертельном ужасе.
Чаргос стряхнул с себя наконец вцепившихся тварей, развернул крылья, оттолкнулся от земли.
Прямо в середине поляны к небу рванулся фонтан чёрной земли. Сквозь него пробивались языки зелёного огня, бледно-изумрудный пузырь стремительно рос, и под ним стремительно исчезал лёд, сотворённый заклятием Клары Хюммель-Стайн.
Сквозь рваную рану в земле вверх, к звёздам, протянулся, словно огненный меч, столб призрачного зеленоватого пламени. Он с лёгкостью расшвырял в разные стороны перепуганные облака, достиг самых верхних, разреженных и холодных слоёв аэра, разгоняя в разные стороны робких небесных духов.
Под ногами Клары провалилась земля. Как всякий Боевой Маг высшего класса, чародейка владела левитационными заклятиями, однако в обычной жизни применяла их крайне редко — они вызывали сильнейшие головные боли, были крайне сложны, так что не враз сплетёшь. Сколько ни билась Гильдия ещё в Долине, для мгновенного действия получались только тяжеленные амулеты, вдобавок вспыхивающие жарким пламенем, едва только заклятие исполнялось.
И потому Клара Хюммель-Стайн, опытнейшая чародейка, только выругалась, когда твердь расступилась и волшебница полетела во ждущую темноту.
— Чаргос! — успела выкрикнуть она, но тут снизу ударила вторая волна зелёного пламени, и все силы ушли на то, чтобы закрыться.
Круживший над ночными чащами чёрный дракон заложил резкий вираж, скользя на распростёртых крыльях. Далеко впереди тёмное небо окрасилось ядовито-зелёным пламенем, словно среди лесов полыхнул какой-то магический кристалл. Сфайрат издал взбешённый рык, голова дракона окуталась рыжим огненным облаком, засвистел ветер в острых краях драконьей чешуи, нещадно рассекаемой могучим броненосным телом.