Гибель богов
Шрифт:
– Ты серьезно?
Я приподнялся на локте и взглянул в лицо любимой. Но она была абсолютно серьезна.
– Да, – ответила она. – Преосвященный Анастат открыл мне истину. Он объяснил, что этот путь прошли многие до нас. Сначала поклонялись духам и бесам, а потом силой Святого Духа познали истинного Бога и Сына Его – Иисуса Христа. Я приняла Его в свое сердце, и теперь это дает мне счастье. А если ты тоже примешь крещение, я стану счастлива вдвойне – за нас обоих.
Я покачал головой и невольно усмехнулся. Поистине, Нечто забросившее меня сюда, побеспокоилось обо
– На эти твои слова могу ответить тебе две вещи, – после некоторой паузы сообщил я. – Во-первых, я уже крещен. Когда я был совсем маленьким, моя мама отнесла меня в церковь и там меня крестили. Неважно, что это произошло в двадцать первом веке: крещение остается крещением в любом столетии.
Мама очень рисковала, когда носила меня крестить в церковь – тогда это было запрещено. За веру в Бога могли очень сильно наказать.
– Ты родился в языческой стране? – удивилась Любава.
– Я родился в христианской стране, которой завладели язычники, – объяснил я. – Но не будем сейчас об этом. Так вот, хоть я и крещен однажды, я готов принять крещение еще раз. Ничего страшного, для пользы дела сойдет.
– Для пользы дела? – не поняла Любава.
– Именно. Это второе, что я собирался тебе сообщить для твоего полного спокойствия в данном вопросе. Дело в том, что в мое время во всех учебниках истории написано, что князь Владимир взял город Корсунь и там принял святое крещение и стал христианином. А поскольку я сейчас исполняю обязанности князя Владимира, у меня просто нет другого выхода, как креститься.
– Это хорошо, – успокоилась Любава. – А что такое учебники истории?
Но к тому времени я уже успел отдохнуть, и новые силы чудесным образом влились в мое тело.
– Об учебниках как-нибудь потом, – сказал я, обнимая мою любимую. – Садись теперь на меня сверху. Будем как в американском кино…
– Ой, я же тяжелая, Солнышко, – забеспокоилась Любава и, хихикнув, перебросила через меня ногу. – Я ведь тебя раздавлю. Ты не боишься?
– Только не этого, – твердо сказал я, усаживая Сероглазку так, что через мгновение она выгнулась и сладко застонала. – Только не этого!
К вечеру следующего дня весь выкуп был собран, и Свенельд прислал ко мне человека, чтобы сообщить об этом.
Пора было приступать к дележу добычи, но я уже знал, что буду делать.
С тех пор как мы встретились с Сероглазкой, я не выходил из спальни. Вино и закуски нам приносил Алексей, стыдливо отводивший глаза при виде полуобнаженной Любавы с распущенными волосами. Она же только хихикала и опускала голову…
Несколько раз архонт присылал своего помощника, чтобы узнать, не нужно ли чего киевскому князю. Но что мне могло быть нужно от престарелого грека? Правда, в одном ему пришлось мне помочь.
– Скажи архонту, что я прошу прислать мне нарядные женские одежды, – велел я посланцу. – Самые нарядные, какие только найдутся. Одежду для принцессы.
Когда спустя некоторое время посланец вернулся и разложил принесенные наряды, Любава ахнула.
– Это же такая красота, Солнышко, – сказала она. – Никогда такого не носила. Даже у Рогнеды и
– Так надо, – сказал я. – Наденешь, когда поедем в лагерь. Это – часть моего плана, так что не задавай лишних вопросов.
В лагерь мы поехали втроем – я так задумал. Трудные вещи следует совершать решительно и одним махом. Поэтому я сел на коня, а Любаву с епископом Анастатом посадил в повозку, специально взятую для этого случая у архонта.
Когда преосвященный Анастат увидел Любаву в наряде принцессы, то был поражен. Старик, щурясь подслеповатыми глазами, осмотрел свою бывшую служанку-рабыню и только покачал головой.
– Да она настоящая красавица, – сказал он, обращаясь ко мне. – Что ж, молодой человек, теперь я вас лучше понимаю. Мне прежде как-то не приходило в голову, что Анна так красива.
– Вы видели в ней служанку, а затем язычницу, которую нужно крестить. Да?
– Да, – согласился епископ с достоинством. – И я справился с этой задачей. Анна уже рассказала вам о своих христианских чувствах?
– Наверное, я должен поблагодарить вас за это, ваше преосвященство, – ответил я. – Тем более что скоро вы окрестите меня, а негоже мне было бы жить в браке с язычницей. Так что вы даже забежали вперед. Впрочем, поехали в лагерь вместе с нами. Скоро вы услышите нечто невообразимое, но не подавайте виду, что удивлены. Договорились?
Старик только хмыкнул в ответ.
– Ну, вот это вы напрасно беспокоитесь. Я уже пятьдесят лет ничему не удивляюсь.
Позади нас ехал Фрюлинг с десятком дружинников. После суток любви на коне я держался нетвердо: слегка кружилась голова, и тело побаливало как после тяжелых физических упражнений. Но голова была ясная, и я готовился совершить историческое деяние.
Выкуп оказался очень богатым. Под страхом уничтожения жители Херсонеса действительно собрали много золота, серебра и драгоценностей. Золотые украшения лежали, наваленные в корзины, а серебряных набрался целый воз. У меня не было времени разглядывать привезенное, но можно было не сомневаться – стоимость выкупа очень велика. Ведь среди собранного жителями были работы из глубокой древности. Античные украшения из золота и серебра, монеты цезарей: да бог знает, какие ценности бережно хранились в старых домах Херсонеса, построенных еще в пятом веке до нашей эры…
В лагере среди воинов царило напряженное веселье. Веселье потому, что крепость Корсунь сдалась и даже выкуп уже был привезен. Ратники расслабились: они пили пиво, привезенное с собой, вино из погребов соседних селений, которое убежавшие жители не смогли взять с собой. Здесь же было немало женщин – это освобожденные рабыни, вышедшие из города. Естественно, давно не видевшие женщин воины яростно взяли их в оборот.
А напряжение висело в воздухе, как бывает всегда перед дележом добычи. Это – самый острый момент военного похода. Как великий князь поделит добычу? По справедливости или самую большую часть заграбастает себе? А если по справедливости, то ведь справедливость у каждого своя. Недаром говорят: своя рубашка ближе к телу.