Гибель «Харькова». Роковой день Черноморского флота
Шрифт:
Вопрос: Какие были сделаны замечания в процессе составления плана этой операции со стороны присутствующего при этом капитана 1-го ранга Романова?
Ответ: Со стороны присутствующего при составлении плана капитана 1-го ранга Романова замечаний по плану не было, за исключением мелких несущественных, которых я не помню».
Из протокола допроса 17 октября 1943 года капитана 2-го ранга Ковеля Юрия Петровича, 1912 г.р., русского, уроженца г. Рыбинска, из служащих, флагманского штурмана Черноморского флота, окончившего военно-морскую академию, члена ВКП(б) с 1932 г., в ВМФ с 1930 г., награжденного медалью «За оборону Ленинграда». Допрос проводил заместитель начальника 2-го отдела управления контрразведки НКВМФ
«Вопрос: Какое участие Вы принимали в проводимой операции кораблей с 5 по 6 октября 43 года?
Ответ: В операции кораблей я, как флагманский штурман, принимал участие в составлении схемы решений командования по выполнении операции…
Вопрос: Цель и задача проводимой операции?
Ответ: Отряду кораблей эскадры ЧФ была поставлена задача:
1. Лидеру «Харьков» обстрелять Ялту на рассвете 6 октября, и, двигаясь далее вдоль берега Крыма по направлению к Феодосии, произвести поиск плавсредств противника…
2. Двум миноносцам на рассвете 6 октября обстрелять внешний рейд и гавань Феодосии для уничтожения плавсредств противника.
3. Военно-воздушным силам ЧФ корректировать стрельбу миноносцев, подавить батареи в районе Феодосия – Коктебель, прикрывать корабли при отходе, начиная с рассвета…»
Увы, неудача 30 сентября, к сожалению, так ничему и не научила ни командующего флотом, ни его штаб. Если в ранее неудачных набеговых операциях эсминцы подходили к неприятельскому берегу где-то в середине ночи (что позволяло им нанести удар и до рассвета уйти от Крыма на достаточно большое расстояние), то на сей раз адмирал Владимирский непонятно почему остановился на куда худшем варианте. Новый план предполагал внезапное появление кораблей у Крыма не в середине ночи, как бывало ранее, а только на рассвете, после скрытного ночного перехода. Поэтому отход в базу от полуострова надо было выполнять уже в светлое время суток. Из этого следует, что на этапе планирования операции была уже совершена очевидная ошибка, ибо совершенно очевидно, что с рассветом отходящие эсминцы будут неминуемо обнаружены вражеской авиацией и подвергнутся атакам самолетов. И такой план был принят, несмотря на то, что все прекрасно знали: истребителей дальнего действия на ЧФ очень мало, их совершенно недостаточно, чтобы прикрыть на первом (самом опасном) участке отходящие корабли. Поразительно, но эти очевидные обстоятельства тогда никого не смутили!
Из протокола допроса 21 декабря 1943 года командира эсминца «Беспощадный» В.А. Пархоменко. Допрос проводил главный прокурор ВМФ генерал-лейтенант юстиции Гаврилов:
«Командуя миноносцем, я неоднократно принимал участие в операциях надводных кораблей Черноморского флота, причем эти операции проводились, как правило, в ночное время, и сколько-нибудь значительных успехов не давали. Я был сторонником проведения набеговой операции днем. Будучи сторонником дневных операций, я понимал, что наиболее серьезным противником надводных кораблей является авиация и потому противодействие ей со стороны нашей авиации всегда могло гарантировать успех операции. До начала проведения операции 6 октября мы получили данные разведки о том, что в Крыму мало авиации противника. Эти разведданные несколько успокоили, однако я понимал, что недооценивать авиацию противника нельзя».
Непонятно почему, но вице-адмирал Владимирский и его штаб упорно считали, что авиация противника не представляет собой угрозы кораблям в море. Возможно, в принятии такого странного решения сыграло свою роль и то, что, по данным разведки, бомбардировщиков на аэродромах противника в Крыму в тот момент якобы было мало. Кроме этого считалось, что на сосредоточение вражеской авиации с более северных аэродромов потребуется время, за которое наши корабли успеют выйти из зоны ее возможного воздействия. О дислокации самого опасного противника – пикировщиков – никаких сведений командование ЧФ, надо полагать, не имело вообще. В противном случае, полное игнорирование пикировщиков, как наиболее серьезной угрозы, понять просто невозможно.
Во втором томе военно-исторического очерка «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», посвященного боевым действиям Черноморского флота, пишется, что 4 октября 1943 года план выхода был доложен командующему Северо-Кавказским фронтом генерал-полковнику И.Е. Петрову и им одобрен. Этот факт нам следует запомнить особо, так как впоследствии вокруг него развернутся нешуточные интриги!
За сутки до начала операции «Харьков» эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный», в целях приближения к району предстоящих действий, были перебазированы из Поти в Туапсе. При этом перебазирование было проведено быстро и, по возможности, скрытно.
Из допроса свидетеля, дивизионного механика 1-го дивизиона эсминцев Вицкого Георгия Альфредовича, 1911 г.р., уроженца Днепропетровской обл., русского, беспартийного, в ВМФ с 1933 г., награжденного орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя». Допрос 22 декабря 1943 года проводил начальник отдела контрразведки СМЕРШ эскадры Черноморского флота капитан 2-го ранга В. Савельев: «Я находился на «Харькове», как дивизионный механик. Перед операцией все корабли стояли в Батуми. Для командира дивизиона выход в море был внезапным. Никаких подготовительных мероприятий не проводилось. Корабли были в обычной готовности и по приказу вышли в море.
Вопрос: От кого был получен приказ?
Ответ: Я знаю только, что приказ передали командиру дивизиона через командира бригады крейсеров».
Из протокола допроса 3 ноября 1943 года, в качестве свидетеля, помощника командира эсминца «Способный» капитан-лейтенанта Фролова Ильи Гавриловича, 1910 г.р., члена ВКП(б) с 1932 г. Допрос проводил начальник следственной части отдела контрразведки управления СМЕРШ по ЧФ подполковник Григорьев.
Вопрос: Что Вам известно об обстановке, в которой проходила операция?
Ответ: Корабли, намеченные в операцию, лидер «Харьков», эсминцы «Способный» и «Беспощадный» прибыли в порт Туапсе утром 4 октября, примерно в 7.00 или 7.30. Ошвартовались, лидер «Харьков» у 7-го причала, эсминец «Беспощадный» у 4-го причала и «Способный» у 2-го причала. Офицерский состав знал, что намечается какая-то операция, но какая, когда ее начало, известно не было, за исключением, может быть, командира соединения капитана 2-го ранга Негоды.
Вопрос: Когда корабли, указанные Вам, прибыли в порт Туапсе, они были обнаружены авиаразведкой противника?
Ответ: Над портом на значительной высоте (3–4 тысячи метров) раза два или три пролетал самолет противника и очевидно обнаружил корабли. По самолету береговые батареи открывали огонь, база покрывалась дымовой завесой, но неэффективно».
5 октября командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л.A. Владимирский подписал боевое распоряжение, согласно которому 1-й дивизион эсминцев, во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота, в ночь на 6 октября должен произвести набег на морские сообщения противника у южного побережья Крыма и обстрелять порты Феодосия и Ялта. Цель операции – уничтожение плавучих средств и десантных кораблей противника, покидающих Керчь. Общее руководство действиями кораблей, как уже отмечалось выше, поручили начальнику штаба эскадры капитану 1-го ранга М.Ф. Романову, находившемуся на командном пункте в Геленджике. По прибытии в Туапсе командир 1-го дивизиона миноносцев Черноморского флота капитан 2-го ранга Н.Г. Негода получил боевое распоряжение. До выхода в море оставалось всего 4 часа.