Гибель Лириана
Шрифт:
– Именно про это я и говорю, – подытожил Брам. – Использовать стихию ветра нужно осторожно, зная каждый ее нюанс. Поэтому тяжело бороться магу ветра против мага огня. Если же кто-то из вас увидит стихию ветра на камне Фаталиты, то помните мои слова. Стихия ветра безумно сильна, но и ответственность за ее использование на вас возлагается невероятная. Всем спасибо, на сегодня урок окончен.
Ученики тихо собирали свои вещи и покидали кабинет. Брам подошел к окну и стал рассматривать летнюю природу, пока она давала такую возможность.
В коридоре послышались радостные возгласы. Скоро все соберутся на площади, прямо перед камнем Фаталиты, где и будет предрешена судьба многих учащихся.
Солнце, выглянувшее из-за облака, ударило лучом Браму прямо в глаза, что и оторвало его от размышлений. Он отошел от окна, сел за дубовый стол и стал вспоминать, как некогда сам выпускался из Гринштама, как камень впервые ему показал, что его судьба принадлежит ветру. Тогда, будучи мальчишкой, он испугался, думая, что это самая слабая стихия. Но с опытом и временем он понял, что это не так. В очередной раз ему удалось это доказать в тайном отряде. Особенно в последней битве. Огонь и воздух плохо сочетаются. Но Брам рискнул, и риск его был оправдан.
– Да уж, сколько лет прошло и сколько событий, – прошептал маг, не понимая, что говорит вслух.
Каждое его воспоминание об отряде и войне отливалось тревожностью на сердце. Веки стали тяжелыми, словно покрылись свинцом. Один из сильнейших волшебников мира не осознал, как провалился в сон, а все последующее ему казалось явью…
Шел проливной дождь над маленькой и давно покинутой деревушкой. Жители поспешно бежали из нее после того, как одно из кладбищ начало буйствовать. Мертвые вставали из могил и кидались на всех местных жителей, будь то маленький ребенок, женщина или старик. Брам лежал в развалинах одной из сторожевых башен. Вокруг все было в пыли и копоти. Сил подняться у него не было. Ему было тяжело даже пошевелить губами, не говоря уже про то, чтобы встать и покинуть поле боя.
Да, изрядно его потрепал Валунский гвермонд. Он был последним из своего рода, но, кажется, самым сильным. В голове у Брама была пустота. Полная тишина, никаких мыслей и эмоций. Ему даже не приходило в голову подумать о том, жив он или нет. А ведь многие бы и не поверили в то, какую магию применяли оба бойца. Не каждому по силе было сосредоточить в руках поток ветра с половины материка, чтобы собрать всю воду дождя и опрокинуть на огненного мага. Брам смог, и после он считал, что сил на остальное остаться не могло.
Издалека послышались тихие зазывания людей. Голоса было трудно разобрать, к сожалению, не из-за шума дождя, а из-за контуженой головы.
– Есть кто живой? – кричал неизвестный.
Голос приближался к Браму, но узнать он его никак не мог. Вскоре крики прекратились, а потом голос прозвучал прямо над лежавшим чародеем.
– Ты…
Брам собрал всю волю в кулак, чтобы произнести слова, хоть и не очень внятные:
– Да.
– Боже правый… живой. Брам, ты как?
– Хочется тепла и барана из таверны.
– Ты лежишь в полумертвом состоянии и все равно умудряешься шутить? – спросил его давний приятель Медир – маг воды, не состоявший в отряде.
– Какие шутки? С едой нельзя шутить, я бы целого барана съел.
– Брам, ты не исправим, а знаешь… Брам? Брам…
Чародея толкнули в плечо, и тот пришел в себя после сна. Перед ним стоял один из его учеников, который осмелился потревожить сон учителя. Но сновидение не было приятным, поэтому никто ничего не имел против.
– А, что случилось? – спросил волшебник.
– Простите, что разбудил вас, профессор (именно так они называли своих учителей).
– Не просто так ведь будил, что стряслось?
– Скоро на площади будут собираться люди. Церемония камня Фаталиты… ну вы знаете. Не хотели бы присоединиться? Вас ученики любят. Многие будут рады.
– Боюсь, мне там делать нечего. Извини, посижу немного здесь, устал сегодня.
– Вы уверены, профессор? – Настойчивость ученика даже насторожила мага.
– Уверен, уверен. Ступай, а то пропустишь самое интересное.
После этих слов юноша вышел из кабинета, еще раз извинившись за беспокойство. Брам больше не хотел проваливаться в такие сны, но являлись они ему чаще, чем ученики приходили к нему на уроки (а их они никогда не пропускали).
Маг встал, немного размялся, покрутил шеей и вновь подошел к окну. У двери послышался шорох шагов.
– Нет, я не передумал, – сказал Брам, думая, что к нему снова вернулся тот же самый ученик. Но это был не он.
– Не передумал? Что именно? – спросил его Фаллард.
Брам растерянно повернулся, не ожидая увидеть такого гостя.
– Лорд-декан, доброе утро. Не ожидал вас увидеть.
– На площадь, я так понимаю, ты не идешь?
– Нет, решил посидеть здесь. Чего мне там делать?
– Брам, тебе тридцать восемь лет, если мне не изменяет память?
– Все верно.
– И ты был самым могущественным магом из молодого поколения. Редкость такая, что словами не передать.
– Решили былое вспомнить? – насторожился волшебник, боясь, что придется вновь упоминать неприятные моменты жизни.
– Нет, не былое. Тебе тридцать восемь, а воображаешь из себя старика-мудреца. Сидишь у себя в одиночестве. Побудь с людьми, нужно расслабляться.
– Не получается у меня с народом расслабиться, одному проще.
– Ничего не проще, – парировал лорд-декан, – давай отправляйся на площадь. Я там должен присутствовать, но у меня дел по горло. Буду у себя в башне. А ты потом доложишь мне, как прошло распределение. Чего интересного видел.
– Вы же знаете, что ничего интересного там нет. Только счастливые выпускники академии.