Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991

Раззаков Федор Ибатович

На том же V съезде кинематографистов кинокритик А. Плахов открыто заявил, что, мол, «советское кино начинает приобретать провинциальный характер по отношению к моделям западного, американского, какого угодно кино», что «стало фактом снижение нравственного, гуманистического пафоса советского кинематографа». Все это было намеренным сгущением красок со стороны представителя клана интеллектуалов-либералов, которые спали и видели, как бы поскорее лишить советское искусство его патриархальной «невинности» и сосватать за мировой масскульт. Сегодня мы пожинаем плоды той «свадьбы».

По этому поводу сошлюсь на мнение другого либерала, известного киноведа Неи Зоркой, которая, как мы помним, долгие годы считалась одной из

самых принципиальных диссиденток в киношных кругах (в конце 60-х ее даже исключали из КПСС, но затем снова восстановили) и которая уже в наши дни заявила следующее:

«Я, вероятно, вас удивлю, когда скажу, что это была прекрасная эпоха советского кино (имеются в виду как раз 60–80-е годы. – Ф.Р.). Это, разумеется, взгляд из времени сегодняшнего – тогда мы так не думали. Тогда мы думали: застой, цензура, полка, вечная необходимость сопротивления, борьба… А теперь вглядитесь просто в годичные списки картин, и вы поймете, какие плоды порождало это сопротивление…»

Несмотря на то что общие показатели киносборов в каждой новой пятилетке падали, однако к середине 80-х годов советский кинематограф никак нельзя было назвать банкротом. Даже плохие финансовые показатели кинопроката 1986 года еще ни о чем не говорили, и ситуацию можно было исправить без радикальных изменений. Ведь изменили же ее во второй половине 70-х, когда доходность кинематографа также упала. Выход был найден достаточно быстро – в коммерциализации. Причем ничего нового не открывалось – все происходило в точности, как на Западе, где власти, напуганные бунтарскими 60-ми, решили сделать ставку на «развлекаловку». В итоге начался расцвет попсы на эстраде (и глэм-рок оттеснил протестный рок на обочину), а в кинематографе балом стала править зрелищность (и недавние бунтари вроде Стивена Спилберга или Уильяма Фридкина стали снимать коммерчески рентабельное кино).

В советском кинематографе середины 80-х вполне можно было обойтись теми же средствами. То есть не к мозгам обывателя надо было взывать, а к его чувствам. Но произошло все с точностью до наоборот. И, как теперь выясняется, произошло далеко не случайно. Определенные люди во власти хотели именно «мозговой» атаки, которая единственная могла помочь им наэлектризовать обывателя до опасного предела, а потом с его помощью разорвать страну на части. Поэтому они приложили максимум усилий, чтобы как можно сильнее драматизировать ситуацию в том же кинематографе и нанести расчетливые удары по главным скрепам, державшим каркас не столько отрасли, сколько самой государственной системы.

Главной мишенью для реформаторов в их борьбе с пресловутыми «серыми» фильмами стали в первую очередь те ленты, которые несли в себе гражданственно-патриотический дух. И материалы V съезда это наглядно демонстрировали: как мы помним, там критиковали главным образом фильмы именно этого направления. Хотя это было в высшей степени несправедливо, поскольку как раз подобные ленты и стали фаворитами последнего кинопроката-86. Речь идет о фильмах: «Двойной капкан», «Одиночное плавание», «Рейс 222», «Тайны мадам Вонг», которые в общей сложности привлекли в кинотеатры 152 миллиона 400 тысяч зрителей.

Судя по всему, именнно этот взлет патриотизма сильнее всего и напугал «прорабов» перестройки, которые в ближайшем будущем планировали начать процесс конвергенции, а вернее – односторонних уступок Западу. Фильмы типа «Одиночного плавания» этот процесс грозили сорвать. Вот почему именно эта картина, хотя она и не упоминалась вслух на съезде, однако оказалась настоящем бельмом на глазу у либералов. В статье, посвященной итогам V съезда, помещенной в журнале «Искусство кино», имелся следующий пассаж на эту тему:

«Есть когорта режиссеров очень средней руки, охотно берущихся за любой тематический «проходняк», лишь бы поактуальней – тогда первая категория

в кармане. Такие режиссеры работают без простоев, переходя из фильма в фильм, кое-кто из них даже сделался недосягаемым для критики. Критика еще не скоро эмансипируется настолько, чтобы трезво оценить такой, скажем, фильм, как «Одиночное плавание», который где-то имеет поддержку. Короче говоря, лучше с ним не связываться – такая примерно логика у многих. И мы были, пожалуй, не очень удивлены отказу авторов в такой форме, хотя переговоры с ними велись уже после съезда. (Видимо, работники журнала надеялись услышать критику этого фильма на съезде, но, не дождавшись, решили наверстать упущенное по горячим следам. – Ф.Р.) Велика сила инерции. В свое время по таким же причинам мы не отважились опубликовать резко критическую рецензию на «Канкан в Английском парке», показалась она нам недостаточно аналитичной. А чего там было анализировать, когда опытному критику сразу видно: спекуляция на теме…»

Конечно, никто не призывает выводить из зоны критики фильмы гражданственно-патриотического содержания. Однако суть проблемы заключалась в том, что не оценка художественных достоинств подобных лент больше всего волновала либеральных критиков. Им, космополитам, в первую очередь не нравилась их идейная направленность. Ведь о чем было «Одиночное плавание»? О победе советских морских пехотинцев над американскими, причем на их же территории – на одной из военных баз США (отметим, что режиссер фильма Михаил Туманишвили перед этим снял еще один военно-патриотический фильм о советских морпехах – «Ответный ход», который имел не меньший успех: на его сеансах побывали 31 миллион 300 тысяч зрителей). А фильм режиссера Валерия Пидпалого «Канкан в Английском парке» (1985) был посвящен разоблачению ЦРУ: в основу его сюжета был положен роман Р. Самбука «Горький дым», в котором рассказывалось о том, как молодой украинский поэт и разведчик приезжает по туристической путевке в Мюнхен и устраивается на службу в цэрэушный радиоцентр «Свобода» (в одну из самых почитаемых советскими либералами западных радиостанций, вещающих на русском языке).

Скажем прямо, оба фильма не блистали какими-то особенными художественными изысками, но собрали в прокате хорошую кассу: «Плавание» – 37 миллионов 800 тысяч зрителей, «Канкан…» – 18 миллионов 300 тысяч. Но критики фильма были убеждены: спекуляция на теме. Однако вот ведь парадокс: вскоре после того как на V съезде поменяется руководство Союза кинематографистов, не будет больше в советском кино не только спекуляции на теме разоблачения происков американского империализма, но и самой такой темы вообще. Она навсегда канет в прошлое. Не случайно же на съезде был принят документ, где отмечалось следующее: «Не допустим превращения киноэкрана в средство массового распространения вражды и насилия, недоверия и подозрительности, высокомерия и презрения по отношению к другим народам!»

Этот призыв имел право на существование, если бы его поддержали, к примеру, и американцы. Но его в одностороннем порядке выдвинули только советские либерал-перестройщики, тем самым как бы расписываясь в том, что именно советский кинематограф все эти годы распространял на экранах вражду и насилие. Тогда большинство людей даже не догадывались о тайном смысле этого призыва. Теперь мы это знаем: советские перестройщики уже тогда готовы были пасть перед Западом ниц, так сказать, безвозмездно. И ни один либеральный критик по этому поводу сокрушаться не стал, поскольку именно такой исход ими и подразумевался с самого начала. А все эти разговоры о «спекуляциях на жанре» были всего лишь ширмой для доверчивых простачков. Впрочем, таковым был весь проект под названием «горбачевская перестройка». Суть его была проста: навесить побольше лапши на уши людям и под этим соусом развалить страну. И вновь сошлюсь на слова И. Фроянова: