Гибель титанов. Часть 1
Шрифт:
— Потом выпьете! — поднял палец вверх Теодон. — У меня еще есть. Перейдем к делу, братья! Скажи мне, Гундоперт, ты хочешь стать самостоятельным герцогом Асти?
— Хочу! — честно признался младший из братьев, который на трезвую голову такого сроду бы не сказал. Он своего старшего брата искренне уважал.
— А я как же? — возмутился Ариперт. — Я же герцог!
— А ты, брат, — ухмыльнулся Теодон, — можешь стать королем. Но там не все так просто. Будет ряд условий. И если ты согласен, то сейчас мы их с тобой обсудим.
— Плевать на условия, — решительно ответил Ариперт. — Я хочу получить Железную корону. Я ничем не хуже этого
Пару недель спустя. Окрестности Павии.
Королевская охота! Когда-то ее вели ради еды, а теперь знать Европы берет в руки короткое и толстое копье только для того, чтобы погонять кровушку по жилам. Не дошли еще короли и герцоги до такой низости, чтобы бить оленя или лося. Они не деревенщина какая-нибудь, которой это мясо для пропитания нужно. Они — белая кость, плоть от плоти древних германских вождей, потомственные воины, долг которых встречать опасность лицом к лицу. Иное станет для них немыслимым позором.
Владетельный гастальд Аго балует своего короля далеко не в первый раз. И его охоты славились по всему королевству. Потому как кабана добыть любой дурак добыть может, а вот сделать из этого целый праздник, длиной в неделю способен далеко не каждый. Аго был очень способным, потому и любил его король Ротари безмерно. Ведь столы гастальда всегда ломились от изысканных яств и выпивки, а развлекали гостей мимы, шуты и актеры, выписанные из самой Братиславы. Ничего гастальд Аго для своего короля не жалел. Лучшие ловчие и лучшие псы-алаунты, купленные в Солеграде за баснословные деньги, развлекали его величество в этот день.
Кабанья охота — дело и сложное, и опасное. Сначала ловчие ищут лежку, а потом гонят с собаками обезумевшее от ярости животное на охотника. И тонкость тут в том, чтобы измотать свирепого зверя до того, как он добежит до охотника. Иначе и копье не всегда остановит его. Опрокинет зверь, что может весить восемь сотен фунтов, такого охотника, и ударом клыков вскроет жилы на бедре и распорет брюхо. А если самка с выводком, то и вовсе рвать будет, пока кровавые клочья не останутся от врага. И ни собаки, ни копья не помешают озверевшей свинье, защищающей свое потомство.
— Собаки залаяли, ваше величество! — граф Аго угодливо наклонился к уху повелителя. — Зверя гонят прямо сюда.
— Копье мне! — рыкнул на слуг Ротари, который был в слегка приподнятом настроении. Аго угостил его таким пойлом, что он от него просто оторваться не мог. Король слез с коня, которого слуги отогнали с тропы. Благородный жеребец нюхал воздух и прядал ушами. Он рвал удила, он хотел уйти подальше отсюда. Конь боялся. Он чуял ярость загнанного зверя, и он хотел убраться поскорее с его дороги.
Король был немолод, но крепок и силен, как и все герцоги лангобардов. Они не знали роскошной жизни и росли просто, мало чем отличаясь от своих собственных дружинников. Война, охота и тренировки с оружием — вот и весь досуг германской знати. Этот досуг изредка украшали пиры, заключавшиеся в поедании большого количества снеди и поглощении неимоверного количества вина. Гастальд Аго разнообразил королевскую жизнь, за что и пользовался милостью его величества, который знал о мутных делишках своего графа, но закрывал на них глаза.
Звонкий лай слышался все ближе и ближе. Искусные ловчие, которые не зря ели свой хлеб, управляли яростью кабана с мастерством музыканта. Рассерженного зверя гнали прямо на короля, который ждал на широкой
Вот совсем близко затрещали кусты, и на тропу вывалился огромный секач, полный сил. Семь или восемь сотен римских фунтов, никак не меньше. Ловчие расстарались на славу! Маленькие глазки, налитые яростью, уставились на человечка, который посмел заступить ему дорогу. Ротари не любил добивать зверя, облепленного собаками. Это для слабаков. Он бился с кабаном, как подобает воину. Кабан сильнее человека, а человек — умней, и это делает их равными. Кабан надеется на свою силу и несется напролом, не забирая дороги. Он и не понимает, что человек выставляет перед собой копье, упирая его в землю. Короткое ясеневое древко и наконечник с широкой перекладиной встречают зверя, который насаживается на него всем своим весом. Тут уж охотник не должен оплошать. Малейшая ошибка, и ты — покойник. Нужно вовремя уйти в сторону и добить кабана, если он будет только ранен. Это дело требует стальных нервов и таких же яиц, а германская знать тех времен имела и то и другое.
Король привычно выставил копье вперед и наклонил его в сторону взявшего разгон дикого зверя. Он воткнул железный подток копья в землю, придавил его ногой и приготовился к удару огромной туши. А потом он должен резко уйти в сторону. Все как всегда…
— Рано! — шептал себе под нос король. — Рано! Рано! Рано! Сейчас!
Резкую боль Ротари ощутил, как яркую вспышку. Что-то ударило его в голову чуть повыше уха, и его рука дрогнула, отведя наконечник копья в сторону. Кабану хватило и доли секунды. Он сбил короля с ног, а потом начал рвать, выбирая места, не закрытые кольчугой. Из бедра, которое кабан распорол клыками, ударил фонтан крови, а вместе с кровью из могучего воина уходила жизнь. Сильный, нетронутый собаками зверь порвал тело короля в клочья так быстро, что никто и понять ничего не успел. Королевская свита застыла в ужасе.
— Бейте его! — страшным голосом заорал Аго, и первым всадил копье в кабана. Но было уже поздно.
— Лекаря сюда! — кричали слуги.
— В охотничий домик короля тащите! — перекрикивал их Аго.
Ротари, истекающего на глазах кровью, понесли от места его последней битвы, а в ветвях соседнего дерева хмурый мужик с арбалетом прикрыл глаза и успокоил мысли. Мешочек со свинцовыми пулями он положил рядом с собой. Никто не должен почуять его взгляд. Он уйдет ночью, когда все успокоится. В двадцати шагах от него два его товарища аккуратно сняли тетиву с мощных степных луков. Их вмешательство не понадобилось. Все было исполнено чисто.
Глава 12
В то же самое время. Апрель 641 года. Константинополь.
Коста бродил бездумно по району Влахерны, что раскинулся на севере города. Здесь в последний раз он чуял на себе острый недобрый взгляд. Ему нужен Глыба, но это не тот человек, которого можно отыскать, просто поспрашивая зевак на рынке. Он таился не хуже ночного хищника, общаясь с подчиненными только через цепочку близких людей.
— Я сошел с ума! Я сошел с ума! — повторял Коста, день за днем обходя районы за стеной. Как-то раз он снова почувствовал на себе тот самый взгляд, но тогда взгляд скользнул в сторону. Косту несколько раз вели, но он всегда уходил, не желая сдавать врагу место своего обитания.