Гибель Земли
Шрифт:
Между тем пауза затягивалась, хотя они слышали отдаленные голоса хинков. Похоже, было, что их потеряли. Можно было затаиться, но Леман не удержался, и, подойдя к окну, осторожно выглянул наружу. Оказалось, что оно выходило как раз на ту потерну, куда ушла его команда. Сейчас около люка стояло сразу три бронетранспортера. Леман увидел, как с одного из них на небольшом кране сгрузили серебристый бочонок. Его опустили прямо в канализационный люк, потом взревели моторы, и через минуту на улице не осталось ни одного хинка. Прошло еще полминуты, затем под ногами землян дрогнул пол, послышался глухой звук взрыва, а потом из черного люка полыхнул столб пламени высотой метров двадцать.
В положении Лемана лучше всего было отсидеться, пока про него не то забыли, не то потеряли. Но он взял в руки рацию и открытым текстом начал диктовать.
— Дельта, это Клерк! Ящеры в районе пересечения Бридж-стоун и Сороковой авеню применил бомбы объемного взрыва. Моя группа уничтожена. Три броневика едут по Бридж-стоун в сторону Центра.
В это время земля под его ногами снова вздрогнула, тут же донесся приглушенный грохот взрыва.
— Похоже, они закидывают бомбами всё патерны подряд. Сами бомбы находятся в броневике с краном, запомните!
Тут сверху раздался жуткий удар, со стен и потолка посыпалась штукатурка. Это штурмовик хинков запеленговал рацию, и нанес удар по небоскребу. Двадцать этажей были сметены как карточный домик, но еще двадцать этажей над головой Лемана выдержали лазерный удар.
— Повторяю, — кричал в микрофон Леман, — бомбы в броневике с небольшим краном. Он едет по Бридж-стоун в сторону Центра.
Ромб, уже отлетевший от полуразрушенного здания на полкилометра, развернулся, и пилот, ворча под нос ругательства, нанес по зданию еще три удара, разрушив его до самого фундамента.
Получив информацию о случившимся Маркес немедленно отдал приказ.
— Это Дельта! План тринадцать! Всем выходить наверх!
Во всем городе тут же началось интенсивное движение. Тысячи людей, прихватив с собой только минимум вещей, кинулись к заранее определенным выходам из метро. По совету Боброва люди Райта заранее проломили несколько стен, сделав проходы из метро сразу в помещение подземного гаража.
— Быстро-быстро! — орал высокий парень в военной форме, поторапливая отстающих. В основном это были старики и женщины с детьми. Последней бежала толстая негритянка с тремя детьми. Один, лет десяти, бежал впереди нее, второго, поменьше, она держали за руку, а третьего, самого маленького, несла на руках. Пот заливал ее лицо, она задыхалась. Несмотря на то, что платье на ней болталась, а значит, она уже скинула килограмм двадцать, в ней и сейчас оставалось килограмм сто. Потеряв терпение, военный кинулся ей навстречу, отобрал ребенка, и побежал вперед. Парнишка, лет трех, кудрявый, губастый, тот же час заревел. Но военный мало обращал внимание на эти мелочи. Они подскочили к деревянной лестнице, ведущей в пролом. Поднявшись на несколько ступенек, он отдал ребенка в чьи-то протянутые руки, а сам спустился вниз, и помог залезть сначала детям, а потом и толстой негритянке. Он сам уже по пояс находился в здании, когда сзади раздался хлопок взрыва. Военного, объятого пламенем, буквально выбросило в гараж, тело его полетело метра на два вверх и ударило головой о балку. Когда к нему подскочили его товарищи, он был уже мертв. Стоящая рядом негритянка только плакала и крестилась.
В это время в штабе сопротивления, давно перебравшимся из метро в подвал одного супермаркета, решали сложную проблему.
— Надо попробовать уничтожить этот броневик, — предложил Маркес.
— Это сложно, он идет в кортеже с двумя такими же. Кроме того, рядом до роты ящеров.
— Сейчас бы сюда одно только блюдце, — сказал Беркут. Он и его парни, единственные не переоделись в камуфляж, а остались одетыми в свою байкеровскую форму. — Для него тут работы на пять секунд.
— Все блюдца заняты на вывозе людей, — отрезал Маркес, — Нужно придумать что-то еще. Попробовать расстрелять броневик из базуки? По идее эта бомба должна сдетонировать от прямого попадания.
— Можно сделать по-другому, — раздался голос позади Беркута. Все обернулись.
Это был один из людей Беркута. Все его звали Сайгон, в память о вьетнамской войне, где ему довелось еще хлебнуть лиха. После этого он прошел по жизненному маршруту коммунист — хиппи — байкер. Из байкеров он был самым старым, с длинными, седыми волосами.
— Я беру его на себя. Мне нужно побольше взрывчатки, грузовой байк, и знать где сейчас едет эта колымага.
— "Харлей" с коляской тебя устроит? — спросил Беркут.
— Вполне…
— Кто с тобой? Может я?
— Мне никто не нужен.
— Нет, я поеду с ним.
Теперь вперед выступил другой воин Беркута. В отличие от первого добровольца он был высок, худ, с нездоровым цветом лица.
— Все равно мне с моими болячками уже ничего не светит. А ему без прикрытия нельзя, его быстро снимут, не дадут даже приблизиться к бронетранспортеру.
Все знали, что у Иглы, такая кличка была у этого байкера, последняя стадия СПИДа. Поэтому возражать никто не стал.
— Хорошо, Игла, собирайся.
Через полчаса из подземного гаража отеля «Хилтон» выехал «Харлей-Девидсон» с коляской. За рулем разместился Сайгон. Стекло у коляски было снято, спереди, над крылом, пристроен длинный, реактивный снаряд от того самого орудия залпового огня МНРС с взведенным взрывателем. Игла пристроил прямо над ним пулемет. Сам он сидел, смешно задрав коленки вверх. Это получилось из-за того, что коляска под завязку была забита тротилом. Даже под тощей задницей Иглы, на сиденье разместились в три слоя толовые шашки.
— Хреново так сидеть! — Крикнул Игла Сайгону. — Задница затекла.
— Ничего, потерпи, немного осталось, — прокричал тот в ответ. Они промчались несколько кварталов, потом Сайгон свернул под оставшиеся после кафе под открытым небом тент, остановился. Теперь ему осталось ждать команды. А Игла достал из-за пазухи тонкую фляжку. Отхлебнул из него виски, толкнул под руку Сайгона.
— Будешь?
— Давай.
Он сделал большой глоток, отдал фляжку напарнику. В свою очередь и Сайгон достал из кармана пачку «Мальборо», поделился с Иглой.
— А знаешь, я доволен, что жизнь кончается у меня именно так, — сказал он.
— Почему?
— А это лучше, чем умирать от старости под забором, или в тюремном госпитале.
— Да, с такой смертью и вся остальная наша жизнь приобретает смысл. Когда есть цель, и умереть хочется с радостью, правда ведь, Сайгон?
Тот согласно кивнул головой.
— Как тебя звали раньше, до Вьетнама?
— Майкл. Майкл О Коннор.
— А меня Ник, Ник Бредли.
Они пожали друг другу руки.
— Вот и познакомились. На двадцатом году знакомства.