Гибель Земли
Шрифт:
Хорошо ещё, что Новиков не потерял хладнокровия, а спокойно командовал своему пилоту: — Ниже, ниже, ниже. Притормози. Можешь на полметра подать назад от борта? А то сейчас зацепишь её корпусом, и, поминай эту хрень как звали. Ведь не догоним. Еще полметра вниз можешь?
— Свободно. Так?
— Да, именно. Теперь опустись ещё на метр. Счас… Да ё… ть! Всё! Она у меня в руках.
Ветров попробовал утереть со лба пот, но только натолкнулся рукой на шлем.
— Сколько до борта эсминца? — спросил он Новиков.
— Метра два.
— Командуй тогда давай.
— С полметра на меня сдай.
И Ветров по сантиметру начал приближать свою тарелку к борту корабля хинков. Новиков его наводил.
— Ещё, ещё, ещё. Стоп!
Ветров этого не видел, зато Симонов, вжавшийся в двери шлюза, наблюдал, как слабо светящаяся серебряная фигура перегнулась в открытый космос, и прикрепила коробку с сюрпризом к борту эсминца.
— Всё, она примагнитилась, — доложил Юрка. — Можешь закрывать дверь, а то дует, как зимой в бане.
— Слава Богу! — пробормотал Ветров, нажимая кнопку шлюзования.
Через пять минут они вдвоём материли неудачника Симонова. Как оказалось, у него не даром ещё с начал полёта кружилась голова. Увидев в открытом шлюзе объёмную панораму космоса, парень на всю оставшуюся жизнь приобрёл астрофобию.
— Мне было так страшно, я даже не соображал, что делаю, — рассказывал тот, судорожно затягиваясь сигаретой. — Я мину то эту не видел в этот момент, всё кружилось перед глазами… Звезды эти… Как я ещё назад шагнул, а не вперёд, вот что хорошо.
Ветров так же трясущимися руками раскуривал вторую сигарету. Все трое были мокрыми, как мыши.
— Да, Сашка, заставил ты нас с Юркой попотеть. Упустили бы эту игрушку, пришлось бы её взорвать. А вторую такую сделать наши химики хрен бы успели.
Выкурив по паре сигарет, экипаж решил продолжить полёт.
— Теперь тебе, Юрка, придётся одному в открытом космосе отдуваться. Тащи в шлюзовую оба мешка с металлоломом. Как скажу, высыпай оба за борт.
— Что, прямо в космос? — не поверил Новиков.
— Ну, не Сашке же за шиворот! Хотя он этого заслужил. Конечно в космос.
— Да, Гринписа на нас, мусорщиков, нет.
Через полчаса Ветров вывел свою тарелку на подсказанную бортовым компьютером орбиту, разогнал её до нужной, подсказанной тем же компьютером скорости, а потом скомандовал стоящему в открытом шлюзе Новикову:
— Давай, сыпь!
Медленно кружась, в космос посыпались вилки, ложки, ножи, утюги, разделочные доски, болты и гайки.
— А мне понравилось. Я тоже хочу стать пилотом, Вовка, — заявил Новиков. — Можно?
— Сейчас все можно. Лови момент, Юрка. Такое бывает раз в жизни.
Через час они были на Земле, на базе. А ещё через час на борту дежурного эсминца хинков начали твориться не понятные для ящеров вещи. На пульте управления спутниками слежения замелькал и вырубился один из экранов.
— Нет связи с седьмым спутником, — доложил дежурный хинк.
— В чём причина? — спросил командир смены.
— Непонятно. Сейчас попробую использовать резервный канал связи.
Но, все попытки оказались тщетными. Еще через два часа вышел из строя второй спутник.
— Может, они попали в метеоритное облако? — предположил дежурный оператор.
Командир эсминца эту теорию отмел сразу.
— Откуда тут метеориты? Мы специально подняли их так высоко, что это самая безопасная из орбит.
Когда через сутки из десяти спутников в строю осталось только четверо, командир эсминца послал на орбиту один из ромбов. Тот захватил и привёз один из замолчавших спутников. Внешне он был целым, но, внимательно рассмотрев своё изделие, техники нашли в нем небольшое отверстие. Разобрав спутник, хинки извлекли из корпуса самую обычную, железную гайку, под ключ номер семнадцать. На скорости полкилометра в секунду она пробила железную оболочку спутника и превратила тонкую аппаратуру наблюдения в кучу битого хлама.
— Это не похоже на метеорит. Кажется, это работа землян, — признал командир эсминца, и, вздохнув, добавил:- Пойду, сообщу про это адмиралу.
А сам в тот момент подумал: "Не послал бы после этого старый хрыч меня на выбраковку. Что-то он зачастил в последнее время с высшей мерой наказания".
Глава 37
С приближение часа «Ч» напряжение во всех делах нарастало с геометрической прогрессией. Особенно много работы было у пилотов тарелок. К этому времени пилотами на них работали уже тридцать пять землян. Они не только вывозили людей из самых труднодоступных мест, но и сопровождали транспорты, забирающие людей из пунктов большого сбора. Это прикрытие выматывало не только тратой нервов, но и физических сил. Сменщиков было мало, и после того как одна из тарелок едва не разбилась, Коэн начал сажать в каждую из них два человека: одного пилота, второго стажёра. Задачей второго было не столько учиться, сколько контролировать состояние пилота. Проще говоря — будить его, если тот невзначай уснёт за штурвалом. При этом самые опытные из них, Коэн и Ветров временно не принимали участие в полётах. Майкл окончательно освоился со штабной работой, а вот Владимир на одной из лун Марса — Фобосе, учился управлять хинковским штурмовиком. Место он выбрал не случайно: на Марсе не было баз хинков, а обратная сторона Фобоса не должна была засекаться ни с Земли, ни с расположенного за орбитой Плутона флота хинков.
— Ну, а как тут включается активная защита, — спросил Ветров своего невольного инструктора.
Найкк Гросс коснулся одной из кнопок, и в углу экрана управления появился значок, напоминающий свернувшуюся в кольцо змею.
— Это в стационаре? — уточнил Ветров.
Ящер кивнул головой. Вообще, Найкк Гросс вёл себя удивительно покорно. Он сразу, с момента пленения начал активно помогать Ветрову в освоении ромба. К этому все потихоньку привыкли, и если раньше его охраняли как минимум трое десантников, то сегодня это был один, да и то старый знакомый Ветрова, и кандидат в пилоты Юрка Новиков.
— Почему мы там помогаешь? — спросил как-то ящера Ветров. — Мы же твои враги?
— Если я попаду к своим, то меня тут же выбракуют, как предателя.
— Я что-то не понял в этой вашей системе выбраковки. Зачем это надо, расстреливать своих солдат по мере определенного времени?
Хинк осклабился.
— Нас очень много, большой выбор, слишком большой. А это придает стимул воевать лучше. Если ты останешься в звании солдата по истечении одного цикла, то тебя выбракуют. Считается, что солдат уже потеряет к этому времени физическую силу и выносливость. Зато одна серебряная ящерка дает шанс прожить еще один цикл. Вторая — еще один цикл. Третья — на два цикла. Золотая ящерица увеличивает срок жизни на три цикла. Вторая и третья золотая — на четыре. Это максимальный цикл жизни. Больше мы не живем.