Гибрид
Шрифт:
– Вы сделали все, чтобы я повзрослел раньше времени, – твердо произнес мальчик. – Вы не можете держать меня взаперти, просто потому что вам так хочется!
– А вот тут не прав, – к спору подключился Элим. – Как раз таки мы можем держать тебя здесь.
– Заставьте.
– Джими, остановись, – Алёна судорожно хватала друга за рукав.
– Не в этот раз, уже не сейчас.
– Раз ты не ребенок, значит, самое время избавится от игрушек, Джеймс.
Гувер размеренным быстрым шагом подошел к друзьям и одним движением схватил девочку-робота. Она пыталась вырваться,
– Отпустите ее, сейчас же! – срывая голос, кричал Джеймс. – Она не игрушка, она мой друг!
– Ах, вот как. Ты снова ошибаешься, юноша. Давно было пора так сделать.
– Джими!
Гувер замахнулся и со всей силы швырнул робота об угол стола. Экран ее лица разлетелся на несколько крупных и десятки мелких осколков. Следующим рывком ученый ударил металлическим корпусом о стену. Части, что служили руками и ногами отлетали одна за другой, а на туловище оставались царапины и вмятины. После очередного удара из почти развалившегося корпуса выпала ромашка. Та, что так понравилась Алёне. Она хотела сохранить этот маленький цветок в память о сегодняшней прогулке. Но, увы…
На глазах Джеймса выступили слезы. Он упал на колени и закрыл лицо руками, оставаясь не в силах на это смотреть. Скрежет металла отдавал жгучей болью в висках. Последний удар был о пол. Груда железа, отдаленно напоминавшая подругу, врезалась в память Джеймса навечно.
– Раз ты не ребенок, значит тебе не нужны игрушки, – повторил Гувер, отряхивая руки.
– Она не была игрушкой, – Джеймса душила истерика, – она была другом!
Джеймс поднял глаза на старика Элима и Жасмин. Почему, почему никто из них не остановил это? Как они могли так спокойно за этим наблюдать?
Собравшись с силами, мальчик поднялся с колен. Медленно он подошел к одному из столов, где стояли приготовленные подарки. Он открыл одну из коробок, не глядя вытряхнул содержимое и подошел к разбитому роботу. Один за другим, бережно и неспеша он стал собирать осколки лица Алёны, стараясь не пропустить ни одного.
– Что ты делаешь? – спросила Жасмин.
– Я восстановлю ее, – почти шепотом ответил Джеймс, – я верну ее.
– Джеймс, не глупи, она всего лишь робот! – Жасмин хотела становить мальчика, но ее остановил Элим.
– Не стоит, – он отрицательно помотал головой.
Все молча наблюдали за тем, как Джеймс собирал девичьи осколки. На руках оставались мелкие порезы, но они были ничем, по сравнению с ранами, оставшимися на сердце. Лицо горело, губы дрожали, однако слез больше не было. Отчаяние встало комом в горле, душа эмоции и заглушая крик. В голове мелькали эпизоды сегодняшней прогулки. Прозрачная озерная вода, свежая зелень, запах ромашек – все это слилось в человеческие эмоции на лице робота.
«Прости, я не смог защитить тебя» – эта мысль не покидала голову Джеймса ни на секунду. Он винил себя в бездействии. Но Джеймс ли виноват? Собрав последние осколки, мальчик приподнялся.
– Как ты собираешься ее восстанавливать? – спросил старик.
– Уверен, я найду способ, –
– Если попытаешься, то это станет самым сложным паззлом в твоей жизни.
– Не сложнее, чем было наблюдать за этим.
В разговоре Джеймс отвлекся от происходящего вокруг, что его подвело. Тонкая игла резво вошла в шею.
– Хватит, – это была Жасмин. – Мы слишком долго откладывали, ты осмелел.
В ее голосе не было слышно прежней доброты и заботы. На место них пришли озлобленность и агрессия. Всего несколько минут и атмосфера предательства накрыла комнату с головой. Тело мальчика становилось ватным, глаза накрыла пелена. Последнее, что он помнит, это как старик забрал коробку со стеклом из рук.
– В операционную, живо, – скомандовала Жасмин, убедившись, что мальчик отключился.
– Можешь ведь, когда хочешь, – Гувер одобрительно похлопал коллегу по плечу.
– Даже не пытайся, – огрызнулась девушка. – Тебе нет оправданий.
– А я и не ищу их.
Тело мальчика отвезли в операционное помещение. Ему ввели дополнительную дозу анестезии и прикрепили конечности к столу ремнями. Элим сел возле головы Джеймса, настраивая необходимую аппаратуру. Жасмин подготавливала инструменты, а Гувер молча наблюдал, словно о чем-то задумался.
Следующим шагом после решения тестов и повышения мозговой активности ученые определили прошивку мозга мальчика микросхемами, которые позволят приблизить его интеллект к интеллекту робота, а также сделает возможным запрограммировать человека на то или иное действие. Жестоко? Возможно. Однако ученые – самый бесчувственный народ, живущий в этом мире.
Эта была трепанация черепа. Прошивка мозга проводилась впервые, поэтому имела высокий риск неудачи или потери пациента. Впрочем, этот факт никого не смущал и не останавливал. Особую осторожность и размеренность действий заставлял проявлять тот факт, что проект «Гибрид» является правительственным, а экспериментальный объект в лице Джеймса – единственным. Одно неверное движение и верхушка Карне настучит по голове всем и каждому.
Операция длилась около девяти часов. За это время Джеймс пару раз пытался проснуться, но новая доза наркоза не дала этому случится. Элима несколько беспокоило такое большое количество наркотика, однако в том состоянии, в котором мальчика усыпили, вряд ли бы он позволил довести дело до конца. Пациента отвезли в отдельную палату и подключили к аппаратам, отслеживающие жизненно важные показатели, после чего команда ученых устроила собрание.
– Оба полушария головного мозга были прошиты микросхемами, – начал старик Элим.
– Можете дать примерный прогноз? – спросила Жасмин.
– Главным опасением является только риск повреждения нейронный связей. Но это мы узнаем, когда Джеймс очнется.
– Во время операции никаких непредвиденных обстоятельств не произошло, кровотечений не было. Полагаю, все прошло гладко, – сказала Жасмин. – Господин Гувер, почему вы молчите?
Гувер сидел в кресле и неподвижно смотрел в одну точку. Он настолько погрузился в раздумья, что не сразу услышал, как к нему обращаются.