Гибрид

Юдина Алена

Старик Элим привел Джеймса семь месяцев назад. Ученый рассказал, что мальчик – беспризорный, и они случайно столкнулись в парке, когда тот хотел стащить бумажник из заднего кармана брюк. Никто не знал, почему старик решил именно его использовать, однако первые же результаты заставили научную команду забыть об этом. Джеймс улавливал все моментально, впитывая информацию, как губка. Работникам научного центра было уже все равно, откуда взялся это парень; самое главное – он идеально подходил на роль экспериментального гибрида.

Первые

месяцы реализации проекта для Джеймса были адскими. Согласившись на эту авантюру, он буквально поставил крест на своем детстве. Хотя, сложно назвать беспризорность счастливым-то детством. Из-за того, что объем памяти ребенка был невысок, ученым пришлось замещать имеющуюся у Джеймса информацию на нужную, что привело к частичной потере памяти. На данный момент он совсем не помнит, как жил до попадания в научный центр, а в идущих буднях и запоминать нечего: сплошное соревнование с компьютером.

В помещении раздался сигнал о завершении тестирования. Джеймс покинул застекленный аквариум и подошел к Элиму.

– Ну что, старик, я сегодня молодец? – Джеймсу не было знакомо слово «субординация», поэтому он был «свой в доску».

– Ну я бы не сказал, – Элим ехидно улыбнулся. – Сегодня Алёна решила свой пакет задач быстрее тебя на десять минут. Что-то мне подсказывает, что это она молодец, а не ты.

– Она робот, – обиженно фыркнул Джеймс.

– А я думала, что я твой друг, – прозвучал позади электронный голос.

К старику Элиму и остальным подъехал робот, высотой примерно с Джеймса, может чуть выше. Белоснежный корпус, голубые вставки, вместо привычного лица голограмма. Это была та самая Алёна, что соревновалась с мальчиком. Конечно, по документам она робот АЛ-327, но для Джеймса и всего коллектива она просто Алёнка. Ее создали специально для гибрида для развития мыслительных навыков. Никто не ожидал, что Джеймс и АЛ-327 подружатся. Они общались в свободное время, обсуждали обычные бытовые темы, выходили гулять на территорию центра. Для мальчика Алёна не была роботом – она была другом. Здесь, среди кучи взрослых дяденек и военроботов эти двое оставались детьми.

– Ты больше, чем просто друг, – Джеймс протянул руки Алёне и улыбнулся. – Но все равно, ты же робот!

– Знаю, знаю, не напоминай. Должна заметить, господин Элим, мне пришлось сильно постараться, чтобы опередить Джеймса. Может, все-таки, он молодец?

– Как скажешь, – старик Элим даже спорить не стал с этим детским садом. Что еще ребенку для счастья надо? Просто похвалить.

– Сейчас у тебя небольшой перерыв, – обратился к мальчику Гувер. – Сходи поешь, днем будем тестировать кое-что новое, будь готов.

– Опять? Да сколько можно? – пусть Джеймс и умнее некоторых взрослых, но детские капризы никто не отменял.

– Сколько потребуется, – холодно ответил Гувер и отвернулся. – Съешь обязательно яйцо и шоколад на десерт, минимум кусочков пять. После придешь за препаратом.

Для

стимуляции мозговой активности Джеймс два раза в день делал инъекцию: какой-то суперский укольчик, повышающий «думательный уровень». Именно так о нем думал мальчик, потому что запоминать названия препаратов ему не хотелось.

– Джими, идем? – позвала мальчика Алёна.

– Да, пошли.

Друзья спустились в кафетерий в цокольном этаже центра. Джемс подошел к столу раздачи, где его сразу узнали. Он был на особом питании, поэтому работники кафетерия выдали ему все необходимое. Усевшись за стол возле высокого фикуса, оба приступили к обеду.

К слову, про обед. Нет, роботы не питались человеческой едой. После провального эксперимента с попыткой накормить робота бургером, когда у него все микросхемы полетели, для механических друзей сделали специальные аккумуляторы. Они были встроены в различные предметы центра: стены, столы и стулья, перила лестниц. Это было придумано для того, чтобы у роботов была всегда возможность экстренной подзарядки. Для нее было достаточно просто коснуться любой частью тела аккумулятора и немного подождать.

В кафетерии такая зарядка была встроена в стулья. Джеймс сел на обычный, а Алёна на зарядный. Голубые вставки на ее теле засветились, обозначая, что пошел процесс.

– Не злись на Гувера, он хороший, – заговорила Алёна.

– Я знаю, но иногда я устаю от этого, Джеймс откинулся на спинку стула. – Я ничем больше не занимаюсь, только решаю всякие задачки. Лучше в виртуальный футбол играть, чем торчать в этом аквариуме.

– Ищи во всем положительное. Зато, ты знаешь, что такое автоэлектронная эмиссия.

– Алёна, ты уверена, что ребенок в восемь лет должен это знать? – Джеймс косо посмотрел на механическую подругу. Он действительно был слишком взрослым для своих лет; понимал то, чего возможно не следовало бы, рассуждал мудрее старика Элима, и, при желании, мог бы дать пинка Гуверу.

– Мне всего год, но я знаю больше тебя, – Алёна непонимающе посмотрела на друга.

– Да, но ты робот, Алёна…

Дальнейший обед прошел в тишине. Джеймс тихо жевал стручковую фасоль, а Алёна ушла в «спящий режим». Закончив с подзарядкой, друзья направились обратно в лабораторию к Жасмин.

– О, ребята, заходите! – Жасмин была одной из немногих, кто относилась к АЛ-327 по-человечески. Некоторые считали ее своей дочерью даже, но это были те, кто принимал участие в ее сборке и прошивке. Для остальных – просто робот.

– В левую руку? – уточник Джеймс, усаживаясь на кушетку.

– Да, сегодня в нее.

Жасмин достала шприц и начала набирать препарат. Алёна закрыла лицо руками, будто боялась.

– Алёна, тебя собирали огромные механизмы, прошивали станками и специальными иглами, тестировали в экстремальных условиях, и ты боишься обычного укола? – посмеялся Джеймс над подругой-роботом.